Собрание сочинений. 1 том. Николай Ольков

человека судьба, он был в Варшаве, учился в гимназии, занимался языками и отцовской исторической наукой, но где-то что-то меняется, в интересах Империи нужны какие-то меры, и вот вся семья едет в чужие края, хотя и в столицу. Отцу не очень хотелось, но указ был именной, потому выполнение необходимо.

      Бронислав не сразу заметил невысокую девочку в расшитой шубке и шапке с соболиным хвостом, которая шла по аллее в сопровождении дамы средних лет, изредка подбегала к невысокому снежному брустверу, ухватывала пригоршню мягкого снега, лепила комочки и бесцельно бросала их в сторону раскричавшихся ворон. Бронислав вышел из беседки и поклонился дамам.

      – Мадам, я не знаю этого мальчика. Кто он? – звонким голосом спросила девочка.

      – Ваше Высочество, это неприлично! – зашипела воспитательница.

      – Ничего не нахожу неприличного, я девочка, а не дама, к тому же, мы не на балу. В моей аллее именно в час моей прогулки появляется незнакомый мальчик, и я хочу знать, кто он. Что тут неприличного? Ну-с?! – обратилась она к покрасневшему незнакомцу. Он уже понял, что перед ним одна из Великих Княжен.

      – Меня зовут Бронислав, мы только что прибыли из Варшавы.

      – Замечательно! Это вас поселили с северной стороны дворца?

      – Право, не знаю, я еще не ориентируюсь, где здесь север.

      Девочка залилась веселым и громким смехом:

      – Север здесь в том же направлении, что и в Варшаве. Мое имя Анастасия. А вас я буду звать Броня, нет, просто Боня. Вы не возражаете?

      – Нет, Ваше Высочество!

      – Ну, вот, и тут то же самое! Даю вам право звать меня по имени. Приходите после обеда к пруду, солдаты сделали горки и каток, ведь сегодня Рождество. Вы католик?

      – Да, Ваше Высочество.

      – Все равно приходите, будет праздник.

      Воспитательница опять вмешалась:

      – Праздник устраивает Государь, и Вы не можете приглашать без его согласия.

      Анастасия ответила резко:

      – Папа разрешил мне приглашать, кого захочу. Вы мне надоели, я убегаю.

      И она понеслась по аллее, оставив не очень расторопную воспитательницу.

      Бронислав был поражен, все случившееся казалось ему сном, наваждением. Лицо Анастасии, челка каштановых волос, выбившаяся из-под шапки, большие голубые глаза, четко очерченные губки, приглашение, которым он не знал, как воспользоваться. Дома обо всем рассказал отцу.

      Пан Леопольд Лячек был очень крепкий сорокалетний мужчина, густые с сединой волосы зачесывал назад, ходил прямо и гордо, лицо брил, при работе надевал очки, и они закрывали его густые брови и темно-серые глаза. В суждениях, как всякий ученый, был резок, компромиссов не признавал.

      – Ты поступил недостойно, сын мой, в тринадцать лет следует знать, что неприлично как бы случайно оказываться на пути дамы. Я полагал бы на праздник не ходить, не думаю, что твое отсутствие будет замечено, а вот