Мне хорошо, мне так и надо… Сборник рассказов. Бронислава Бродская

и в Георге, и… что из этого вышло. Пока Гарри был с Алэной она не воспринимала его, как "объект", это было вы неправильно, а сейчас… он был ничьим и по-этому она решила не теряться, а там… как получится. Красивый, стильный привлекательный мужик, впрочем она его совсем не знает.

      Гарри расслабился и долго рассказывал Марине о своей любви к Алэне:

      Маринка, понимаешь, это такая девочка… такая девочка… она бывает прозрачна… она природна, как ручей, как ветер. Сколько в ней естественности, которую мы здесь не видим. Она – ребенок, я не мог её обманывать… она права, я ей не нужен… она права, у нее вся жизнь впереди, но я-то как буду жить… как я без нее? Я ни с кем теперь не смогу. Марин, я знаю ты меня понимаешь. Скажи, Марин, понимаешь? Ты совсем другой тип женщины, ты способна меня понять, ты такая же как я… Понимаешь о чем я?

      Марина не понимала, и даже не старалась слушать этот пьяный монолог, жалостливый, бессвязный и пошловатый. Алэна ребенок? Как бы не так. "Девочка" нашлась! Ей почему-то были неприятны слезливые излияния взрослого мужика, который глупо увлекся молоденькой девчонкой, годящейся ему в дочери. Что уж такого интересного он в ней нашел? Не так, чтобы дико умная провинциалка. Черт их этих мужиков поймешь. Впрочем, мужчинам следует говорить то, что они хотят услышать и вслух Марина сказала ему совершенно другое:

      – Гарри, ты благородный человек. Ты прав: пусть она живет без тебя, ищет свою любовь. Зачем ей мешать. Ты с твоим опытом наверное нуждаешься в другой женщине. Прошло бы несколько лет и тебе бы первому стало с ней скучно. Не потому что она глупа, а потому что вы с ней находитесь на разных этапах жизни. У тебя уже ничего не может быть просто. Разве тебе было бы достаточно просто поездок, ресторанов, секса? Нет. Ты, милый, и сам себя не знаешь, не чувствуешь себя до конца. Я вот могу тебя почувствовать, потому что я – женщина, а она, как ты говоришь, еще девчонка, что с нее взять. Вы с ней разошлись во времени. Не расстраивайся, милый, все пройдет, все будет хорошо.

      Марина и сама не заметила, как ловко она употрябляла в речи слово "милый". Все оказалось не так уж сложно: через час она уже лежала с Гарри на расстеленном диване, совершенно голая. Он плакал у нее на плече, потом утешился, после любви сразу заснул, смешно во сне причмокивая и горестно вздыхая. Марина смотрела на его правильное, красивое лицо, неуловимо по типу похожее на холеное растиражированное лицо Алена Делона: та же смесь мужчины и мальчика, опыта и наивности, вероломства и привлекательности, предательская обольстительность вечной, культивируемой молодости, звериный, но привлекательный и естественный эгоцентризм Нарцисса. Хорошо, что Алэна уехала. Скатертью дорожка.

      Марина помнила, что за весь вечер Гарри говорил только о себе, ни разу не задав ей ни одного вопроса про нее саму, про Георга, про сына. Она вообще мало говорила, Гарри не так уж были нужны ее разговоры, ему надо было самому говорить, бесконечно повторяя одно и то же, снова и снова, не нуждаясь в ее реакции. Он эгоистически использовал ее как транквилизатор, как таблетку, которая принесла ему облегчение, но не более. Марина,