Дракон. Юлия Раввина

дощатой террасе под аккомпанемент виолончели веснушчатая Агриппина Саввична потчевала винегретом и другими яствами коллежского асессора Аполлона Филипповича», – злорадно диктовала она, готовясь выставить очередную порцию двоек.

      IV

      Длинные гудки доставали. Соня стояла у окна, смотрела на огромную вывеску «ПетерСтар» и монотонно щелкала пальцами по клавишам телефона. Обернувшись, она увидела, что за ней, по-видимому, с большим интересом наблюдает Маша Клячкина из 10-го «б».

      – Хахалю звоните?  –  спросила Маша сочувственно.

      Это было слишком:

      – Клячкина, ты!.. Да как ты смеешь? Я тебе не подруга! Я учитель! Я…

      – Да не переживайте вы так,  –  продолжала Маша невозмутимо.  –  Я с одним парнем тоже через это прошла: трезвонила на его гребаную мобилу, а этот хрен не брал трубку. И знаете, что я сделала?

      – Что?  –  с живейшим интересом спросила Соня. Маша снисходительно пожала плечами:

      – Послала в пень. Теперь встречаюсь с Пахой из сто восьмой. Хотите, покажу?

      – Нет.

      Но Маша все равно показала: покопавшись в своем большом рюкзаке, она достала голубой бумажник с красным сердечком и, раскрыв в нужном месте, протянула Софье Андреевне. Соня, у которой в кошельке лежал Курт Кобейн, завистливо уставилась на бритого балбеса в спортивной куртке. Он стоял среди зеленой травы в зенитовском шарфе и щурился от солнца.

      – Ну как?  –  спросила Маша с ухмылкой.

      – Симпатичный,  –  вежливо промямлила Соня и побрела на урок к 10-му «а».

      V

      «privet prosti 4to ya tebya dostayu no ty propal S»

      VI

      – Какие нравственные проблемы затрагивает Достоевский в своем романе?  –  спросила Соня в шестьдесят второй раз. Молчание, как будто дети спят или умерли. Соня знала: 10-й «а» не проймешь. Не заинтересовать. Не напугать. Не вывести из себя. Не оскорбить. Не обидеть. Ничего не подействует.

      – Поднимите руку, кто прочитал «Преступление и наказание»?  –  вопрошала Соня. Ни один человек не поднял руку. Было бы даже странно, если б кто-то поднял: в 10-м «а» не принято «выделяться», инициатива наказуема. Соня это хорошо понимала: она сама училась в похожем классе и старалась быть как все. Возможно, кто-то и хотел бы ответить, но стесняется (ведь потом на него будут смотреть как на предателя). Но что она может сделать? Она же не психолог, она училка и все:

      – Поднимите руку, кто не читал?

      Народ безмолвствовал.

      – Да, поднимите же руку! Хоть кто-нибудь! Смирнов?  –  С надеждой в голосе устремилась Соня к одинокой руке, возвышавшейся над склоненными головами.

      – Можно выйти?

      Соня не разозлилась, а лишь кивнула:

      – Выйди.

      В ответ послышался вялый смех 10-го «а». Этот класс даже смеяться умудрялся пассивно. Соня была в бешенстве:

      – Так… Я открываю журнал… Сами виноваты… Лисичкин!

      Долговязый парень в потертых джинсах нехотя поднялся со стула и промямлил:

      – А я пойду в Политех…

      – И что? – нетерпеливо спросила Соня.

      – А