Геленджикская история или Все будет. Хорошо!. Наталья Викторовна Чернушкина

предметы. Чувство страха и паники охватили меня настолько, что я не понимала, где нахожусь.

      Я даже не поняла, какого рода – мужского или женского – было то, что на меня смотрело. Оно мертвое?!! Да нет, вращало же глазищами. И что оно мне показывало? А вдруг просило о помощи?.. Хотя трудно было представить, что оно могло это сделать, застряв между прутьями балкона. А вдруг ему плохо?

      Я остановилась. Пока я тут поддаюсь приступу паники, человек (а уж это однозначно!!!) может и умереть!

      Не долго думая, я поднялась на этаж выше и, прикинув, какой номер располагается над моим, тихонько постучала. В номере что-то как будто стукнуло, а потом затихло. Или почудилось? А вдруг тело бьется в эпилептическом ударе. Я вошла в номер, стараясь делать это бесшумно. Номер оказался больше, чем мой и состоял из нескольких комнат. По видимому, я стояла в общей. Из нее шли две двери в спальни и на балкон. В углу возле одной из дверей стоял платяной шкаф. Рядом – обувница с несколькими парами мужской обуви. Одна из них – синенькая, с яркой оранжевой полосой вдоль подошвы. Спортсмены?..

      Мои мысли прервал стук входной двери. В номер явно кто-то собирался войти. Даже не взглянув на балкон, я рванула к платяному шкафу. Дернула дверцу и нырнула внутрь. Замерла, пытаясь перевести дыхание и сообразить, что я скажу, когда вошедший откроет дверь шкафа, и что мне полагается по закону за проникновение на чужую территорию. Кто-то уже ходил по номеру, стуча и шурша вещами.

      Вжавшись поглубже к задней стенке шкафа, я вдруг поняла, что не одна. Волосы зашевелились на всем теле, начиная с чуть отросших щетинок на бритых ногах и заканчивая волнистой шевелюрой на затылке. Ничто так не волнует воображение и не приводит в трепет, как нежно обнимающие тебя руки. Особенно если думаешь, что одна. Обделаться можно! Одна рука мягко проползла по талии и собственнически обняла за талию, вторая в это время уже предупреждающе мягко зажала мой рот и не давала мне издавать какие бы то ни было звуки.

      Свое сердце я уже к тому моменту не чувствовала. Эмоции отсутствовали напрочь. Ощущения и зашкаливающий адреналин наслоились так, что внезапно пришло раскрепощающее чувство обреченности и опустошенности. Я успела представить, как меня выталкивают из шкафа, совершенно случайно пристреливают и растворяют в кислоте вместе со вращающим глазами существом…Первая рука продолжала блуждать от талии к груди, слегка сжимая мягкую округлость. Так трогать мог только мужчина. Последней каплей в чаше терпенья стало то, что стоявший сзади уткнулся носом в волосы и медленно втянул в себя мой воздух. Мои нервы сдали. Я судорожно вздохнула, явно ощутив смешанный запах мужчины и парфюма, и вывалилась из шкафа. В комнате никого не было. В глаза бросилась настежь открытая балконная дверь и мокрый пол. Без никого. Я метнулась в сторону входной двери и вылетела из номера. Куда угодно, только бы подальше от всех этих неприятностей.

      ***

      Я сидела на лавке в небольшом сквере за территорией санатория и, пытаясь прийти в себя, и ела эскимо. Пломбир безжалостно стекал сверху вниз, и мне ничего не