Амулет Золотого Льва. Владимир Андреевич Жариков

вверх мохнатую лапу, вторую правую. В первой правой он держал какой-то блестящий цилиндрик с кнопкой в торце, как у авторучки.

      – Именно туда, – согласился Вольф, тоже показывая наверх. – Нам надо посетить здание, которое там, над нами. Но, думаю, выше пятого этажа мы подниматься не будем.

      – А кто вас туда пустит? Приехали, ваш жизненный путь тута кончается. Оборотня я жрать не буду, волчатину я не ем, кровь только выпью. А остальных – уж не обессудьте, как говорится, френдз фор дина, – паук изобразил подобие ухмылки и пощелкал кнопкой на цилиндрике.

      – Какие ж мы тебе друзья, мерзкое членистоногое! – возмутился Лева.

      – Паукообразное, – поправил мутант.

      – Тем более. Микроб из унитаза тебе френд.

      И, обратившись ко мне, Лева сказал вполголоса:

      – Чего-то я ляпнул сдуру. Ты, кстати, не знаешь, что такое унитаз? Какая-то чушь в голову лезет.

      Я тоже поймал себя на том, что в голову лезет чушь. Как будто отходишь от наркоза или, проснувшись, хватаешься за обрывки ускользающего сновидения. И чушь какая-то заумная, мне вдруг представились три доказательства теоремы Ферма и два вполне работоспособных варианта вечного двигателя.

      – Уважаемое паукообразное, – как всегда галантно обратился к мутанту Вольф. – Имя-то какое-нибудь есть у тебя?

      – Есть, – немного растерянно произнес паук. – Федей с детства кличут.

      – Вот что, Федя. Во-первых, вот у этого товарища, – он указал на Леву, – есть ружье, заряженное пулями для охоты на безвздохового однорука. Стреляет этот товарищ метко и, главное, быстро. Это я так, к слову. А во-вторых, выключи, пожалуйста, эту свою штуковину, не надо честным гражданам мозги пудрить

      – Ладно, – согласился Федя и щелкнул кнопочкой на цилиндрике. – Играем по честному. Итак, отгадываете три загадки – проходите. Не отгадываете – сожру. А вашей пукалки я не боюсь.

      – Валяй, загадывай!

      – Первая загадка…

      Он сделал паузу, но, похоже, вовсе не театральную, просто усиленно напрягал память. Во внезапно образовавшейся тишине можно было услышать, как скрипят его мозги (или там, нервные центры).

      – Значит так. Сидит девица в темнице… Э-мм… Сидит девица в темнице, кто ее раздевает, тот слезы проливает.

      – А четыре варианта ответа?

      – Обойдетесь.

      – Попыток сколько?

      – Одна.

      – Гудок другу? – спросил Лешек, доставая корявый сучок,

      – Фигушки!

      – Фотопленка в кассете! – выпалил я.

      – Ишь ты, верно. А почему слезы проливает?

      – Засветить боится.

      – Точно. Хорошо, слушайте вторую… Вторая загадка будет вот какая. Посложнее будет загадка. – Федя напрягал память с удвоенным усилием, при этом снова поигрывая цилиндриком в первой правой передней лапке. – Вот какая вторая загадка: висит груша, а коса на улице

      Первым делом я мысленно принялся прорабатывать тему повешенной на собственной косе тети Груни, как наиболее вероятную