Эссе и рассказы, победившие в международных и российских литературных конкурсах. Надежда Осипова

в итоговом сборнике лучших работ.

      В семидесятые годы наши пути с Василием Макаровичем Шукшиным часто сближались, но не пересекались. Я тоже родом с юго-восточного Алтая, моя однокурсница из Сросток Людмила Краснова была соседкой матери Шукшина Марии Сергеевны, имелись в то время и другие общие знакомые, но все предложения познакомиться с Шукшиным я категорически отвергала. К своему безграничному стыду должна признаться, что в пору его раннего становления я творчество Шукшина крепко ненавидела. Он ведь писал открыто и просто о сокровенном, обнажал, не стесняясь, самые потаенные уголки души деревенского человека. Мне это не нравилось, да и не мне одной. Короче, считала я его чуть ли не предателем. Сейчас это понять трудно, а тогда я стыдилась своего деревенского происхождения, и путь мой к принятию образа мыслей Шукшина был долгим и тернистым.

      Отчётливо помню до сих пор, как моя однокурсница Люда Краснова с восторгом рассказывала о творчестве Василия Макаровича, она вообще нескончаемо могла говорить о нем. Когда в Бийске настали съемки фильма «Печки-лавочки», Людмила стала меня упрашивать:

      – Надя, давай я познакомлю тебя с Василием Макаровичем, в массовках у него снимемся…

      Я была по горло занята важными делами, поэтому отказалась.

      Людмила обиделась, а мне поделом, и вспомнить ведь даже не могу, как ни старалась, что за «значимые» дела меня тогда столь сильно обуяли.

      И вот через годы я вновь вплотную приблизилась к тому, от чего раньше столь яростно отказывалась. Мне очень захотелось взглянуть на село Сростки, взрастившее великого писателя, прикоснуться к истокам становления Василия Макаровича как творческой личности, и после новогодних праздников я купила билет на поезд и отправилась в путь. Через сутки я уже доехала до Бийска, а потом рейсовый автобус, следующий до Онгудая, домчал меня по Чуйскому тракту до Сросток минут за двадцать.

      Над Сростками, за южной околицей, возвышается гора Пикет, лысая сопка с кладбищем почти у самого ее основания и березовыми колками вразброс по склонам. На самой вершине Пикета установлен восьмитонный бронзовый памятник Василию Макаровичу. Босоногий Шукшин в одиночестве, как и часто при жизни, задумчиво взирает с возвышенности на родное село, словно продолжая нести людям незыблемые догмы Правды, напоминая о законах Совести и Нравственности. Впечатление от памятника, вне всяких преувеличений, ошеломляющее. Чувствуешь себя словно в гостях у живого Шукшина. Настоящий Шукшин жил здесь, в Сростках, здесь произошло его становление, а в Москве он лишь реализовывал свои творческие планы.

      После знакомства со Сростками, школой, музеями, появилось ощущение горьковатой печали от сознания, что потеря Шукшина, этакой глыбы таланта в сочетании с глубокой духовностью на самом деле куда значительнее, чем чувствуешь в обычной жизни. Свидетельства многогранности его дарований, собранные воедино,