Не здесь и не сейчас. Роман. Сергей Новиков

перед отправкой в армейскую Тмутаракань, и вдруг наткнулся на крохотный пивной бар под названием «Кенгуру». Бар был спрятан в старых дворах столь прихотливо, что найти его во второй раз оказалось сложнее, чем случайно обнаружить в первый.

      «Кенгуру» (точнее, как гласили надписи на ярко разрисованных стенах, «Kangaroo») был переполнен. Посетители неприветливо косились, бармен демонстративно не замечал. Максим уже выходил, когда его окликнули.

      Он узнал Сашу с Серёжей – семейную пару, с которой познакомился год назад, когда пытался перевестись с третьего курса политеха в университет, на второй курс РГФ4. Перед экзаменом он было подкатил к длинноногой красотке Саше, которая переводилась на престижный инязовский факультет с обычного филфака, но Саша тут же познакомила его с мужем, третьекурсником РГФ. С тех он их ни разу не видел.

      После неожиданно бурных для столь непрочного знакомства приветствий ребята объяснили, что «Кенгуру» – фактически закрытый клуб, место для своих. Свои – это звёзды РГФ (успеваемость на данный статус влияла по минимуму) и иностранцы, приехавшие учить русский. Иногда, правда, случаются исключения (если, конечно, имеются солидные рекомендации).

      Выданные Сашей и Серёжей рекомендации Макс подкрепил дюжиной «Ячменного колоса», истратив на вступительный взнос две предпоследние сотни, и тут же, в виде обещанного исключения был приглашён за лучший столик.

      «Марат», – не глядя на нового собутыльника протянул руку часто улыбающийся парень в круглых очках, чем-то напоминающий коротко стриженого Леннона. Марат солировал за столом, постоянно перескакивая с русского на американский английский, причём, иностранный язык находился с мимикой нового знакомого в куда большей гармонии, чем родной.

      – Ладно, Марат, bye! Созво́нимся, – попрощался с Маратом кто-то из своих.

      – «Созвони́мся» – не ожидая от себя такой наглости сказал Максим, ненавидевший эту ошибку за то, что делал её лет пятнадцать.

      Марат не без интереса скользнул взглядом по чересчур прыткому новичку и весело прокричал вслед приятелю:

      – Пока, Карлсон! Учи родной язык, а то перед людьми неудобно!

      Повернувшись к Максу, Марат включил обаятельную, но слишком широкую, чтобы быть искренней, улыбку, и спросил:

      – Ну, Макс, а ты чем по жизни занимаешься?

      Перед тем, как привести Макса за свой столик, Саша с Серёжей заочно представили сидевшую там компанию. Услышав от них, что Марат имеет отношение к какому-то серьёзному бизнесу, Макс навострил уши, или, если множить собачьи метафоры, сделал стойку. Поясним.

      Его давно угнетал факт, что он может заработать какие-то ощутимые деньги только тяжёлым физическим трудом. Два предыдущих лета Макс добросовестно, по 10—12 часов в сутки, вкалывал подсобником в строительном кооперативе, и зарабатывал намного больше отца – токаря высшего разряда с госпредприятия. Но даже такие суммы не избавляли

4

Факультет романо-германской филологии, студенты которого изучают английский, немецкий и французский языки.