Река времен. Портной. Вера Капьянидзе

тоже какая красавица была! Отбою от парней не было. Еле поспевал отбивать твоих женихов, – захохотал Николай.

      – Ты чего несешь при девчонке-то? Еще подумает про мать невесть что.

      Настя, накрывавшая на стол, и вправду прислушиваясь к разговору, удивленно взглянула на Анну.

      – А что я сказал? Что красавица была, так ты и теперь, не дурнушка, а уж девчата у тебя – всем на зависть.

      – Вот я и думаю, а не зависть ли чужая меня грызет-то? Может, кто сглазил?

      – Меньше думай про то, и никакой глаз не прицепится.

      – Мама-то как? – вздохнула Анна. – Не хворает?

      – Да как? По-стариковски. То руки болят, то спину ломит, но так еще ничего, молодцом держится. Я, говорит, еще правнуков, должна дождаться.

      Тут подоспели и Петр с Нюсей.

      Нюся принялась помогать младшей сестре, и вскоре на столе уже дымилась в чугунке картошка, распаренная в печи и смачно политая шкварками с луком. На одной тарелке розовели ломти сала, аппетитно лоснясь закопченной корочкой, а на другой чинно и чопорно улеглась сухая солонина. Зеленые пупырчатые огурчики нежно жались к стыдливо краснеющим помидорам в миске. Отдельной горой на доске лежали зеленый лук, молодой чеснок, укроп и петрушка, поблескивая бриллиантами колодезной воды. С самого края стола на блюде лежала вяленая и копченая рыба, покромсанная на куски.

      – Ну, здоров будь! – обнялись мужчины.

      – И тебе не хворать, шурин! А ты что припозднился-то? Паровоз-то уже давненько прошел.

      – Да в станице Кавказской задержался. По кузнецам ходил. Товар искал. Мужик мастеровой заказал штуковину одну, а я нигде отыскать ее не могу. И сделать никто не берется. Вот я заодно и попытал счастье. Мабуть, у вас кто сделает.

      – Ну и как?

      – Сговорился с одним кузнецом, к завтрему обещался сделать.

      Николай, родной брат Анны в Екатеринодаре держал скобяную лавку.

      – Ты-то сам как? Все на службе?

      – А куды ж еще мне деваться? – уныло махнул рукой Петр.

      – Уходить не надумал?

      – Да думку энту еще с пятого году держу, когда нас против свово же народу бросили¹. Поверишь, я ведь тогда чуть умом не тронулся после этакой кровищи. Много чего передумал. После того и в депо ходил, про работу узнавал. Только там все больше мастеровой народ нужен, а я что? Только шашкой махать, да землю пахать обучен. Подмастерьем идти в мои годы вроде как не пристало, да и семью не прокормить. А тут еще и атаман пригрозил, что землю отберет, коли из казаков подамся. А куды ж нам без землицы-то? Эх, видать, на роду мне написано до смерти из казаков не выбраться. Ну, да что уж там, разговорами сыт не будешь, давай-ка, брат, за стол. Как говорится, чем богаты…

      –Рыбка-то своя никак? – хитро прищурившись, поинтересовался гость.

      – А то чья же? – гордо приосанился Петр.

      – Эх, порыбалить бы! – позавидовал Николай. – Давненько я ушицы не едал. Да еще с костерка бы…

      – А что, пошли, что ли? С утра и спроворим. У меня тут недалече место одно прикормлено. Вот

1

9 января 1905 года – событие, известное, как «Кровавое воскресение» – разгон рабочих в Санкт-Петербурге.