Сталкерский клуб 2. Ночной полет. Василий Анатольевич Артёмов

ибо кто-то гадал на кофейной гуще, а кто-то, как Захар в данный момент, на карте), так вот, по предсказаниям Захара, аэродром Читы был совсем рядом. Самолет встал на правильный курс, и Илья скомандовал:

      – Занять глиссаду, высота 2100, удерживать высоту до обнаружения полосы.

      – Нет, – отозвался Захар, – снижайся. По моим подсчетам, полоса совсем рядом, но ты ее в таком тумане не увидишь.

      Борис выпустил шасси и полностью закрылки и предкрылки. Немного увеличил тягу. Он был красный, как спелый помидор, принимающий финскую баню, причем в тулупе, ибо был он весь мокрый. Сердце не просто стучало, а вообще барабанило в грудь и требовало немедленно выпустить его, но куда оно денется с подводной лодки, называемой телом. Самолет еще немного снизился, затем еще немного. Судя по высотомеру, земля была совсем рядом. Борис очень боялся зацепить верхушки деревьев. Но вдруг показалась земля, все облегченно вздохнули. Полоса была совсем рядом, но немного левее, да и скорость была слишком высокой. Захар быстро срисовал ее местоположение, и скомандовал.

      – Давай на второй круг.

      Борис резко увеличил обороты до максимума, убрал шасси и закрылки с предкрылками, потянул штурвал на себя, и крылатая машина начала медленно возноситься вверх. Первая попытка посадить самолет не увенчалась успехом. В кабину вошла стюардесса.

      – Что случилось? Не получается посадить самолет?

      – Сильный туман, приборы не работают.

      – Еще кофе?

      – Да.

      Борис набрал стандартную высоту для предпосадочных маневров и начал медленно разворачивать самолет по командам Захара, пытавшегося четко вывести самолет на посадочный курс. Борис очень волновался, и на всякий случай включил все доступное ему наружное освещение самолета. Видно не было абсолютно ничего – вокруг только белая пелена. Выручал все еще работающий показатель вертикального положения. Как он правильно называется, Борис забыл. Волнение росло. Ощущался каждый удар сердца. Рев турбин разрезал утреннюю прохладу. Илья на всякий случай попытался связаться с землей, но снова безрезультатно. Земля загадочно молчала. Что же случилось? Мысли носились в голове, словно безумные бабочки, больно врезаясь в череп изнутри, голова начала болеть от напряжения. Белая пелена, которая заволокла все пространство за бортом, начала проникать в сознание. Руки болели от напряжения. Борис столько мечтал о полетах, так хотел быть пилотом. Недаром люди говорят о том, что надо бояться своих желаний, ну или, как говорят джины, надо правильно их формулировать. Борис единолично управлял огромным кораблем. В его руках были жизни десятков людей. У него не было опыта, но права на ошибку у него тоже не было. Он вспомнил вдруг о том, как в детстве отец, военный, очень ругал его за ошибки. Борис не понимал, почему, и всегда обижался. Ведь, он только учился, а любой ученик имеет право на ошибку. Но отец говорил ему: «Ты никогда не знаешь, когда ученье превратится в реальную жизнь, ты не почувствуешь этой тонкой грани, поэтому помни: ученье – это более сложный бой, чем настоящий». Теперь Борис вспомнил его слова.

      В