Скрипка. Павел Михайлович Борисов

головой. Далеким эхом, донеслись вдруг откуда-то слова: «Эх, жизнь! Прекрасная ты все ж таки штука!». Но они были уже отголоском того – враждебного Лешке мира, и он уходил от него, спускаясь по ступеням серебряного эскалатора туда – вниз, за далеко уже убежавшим вперед Тузькой…

      МУЗЫКАЛЬНОЕ

      РОЯЛЬ

      В тугом узле прожекторов, стоял рояль – лебедем черным. Подняв и распустив крыло в изломе сложном. И лебединою тоской, звучал мотив – как бы прощанье. И слушал зал, дышать боясь – в святом молчанье. И чем безудержнее ввысь взлетали ноты звук за звуком, тем явственней и глубже смысл того, что ощущали люди, глотая слезы, не стыдясь, как часто то бывает в жизни – простого проявленья чувств, свободного полета мысли. Рояль устал и замолчал. Как вздох… последний… звук… растаял…

      СКРИПКА

      Прекрасный Мастер изваял сладкоголосую певунью.

      Наверное, он был колдун и породил колдунью…

      Нежная и хрупкая – яичная скорлупка,

      Смуглая и страстная – итальянская Красавица,

      Желанная, как Женщина, что всех сильнее нравится…

      Она побывала в руках не очень многих скрипачей, потому что лишь самый талантливый и знаменитый в свое время, мог удостоиться счастья обладать ею. Каждому новому избраннику судьбы она отдавалась настороженно и боязливо, а порой даже и неохотно, бесконечно сомневаясь в том, что он достоин ее. И они как будто чувствовали это, уговаривая и лаская ее нежными руками, с наслаждением касаясь ее тела щекой, осторожно, а потом все настойчивее прося у нее взаимности. Все они были очень хорошими музыкантами. И постепенно ее душа смягчалась. И ответная страсть захватывала е сильной горячей волной, и она начинала петь уже вся во власти таланта своего избранника, поднимая его на новую, неизведанную еще и им самим высоту. Она привыкала к этому таланту, как привыкала к постоянному обожанию… особому, недосягаемому положению среди своих сестер, которые смирялись с ролью нелюбимых жен, безропотно выполняя всю самую черновую репетиционную работу. Она привыкала к этому таланту, даже любила его, но через какое-то время уже не могла вспомнить человека, которому этот талант принадлежал, когда тот, как и его предшественники, уходил из жизни. Ей было суждено пережить их всех, оставаясь, несмотря на свой возраст, такой же юной и звонкой. Появлялся новый, с привычно знакомыми манерами, с той же лаской и обожанием… И все начиналось заново…

      …Она сладко дремала в уютном футляре, завернутая в мягкую теплую фланель. Когда вдруг резко щелкнули замки! Чей-то грубый голос сказал: «А ну-ка – вылезай, голубушка»… И она оказалась в сильных и жестких руках. Они по-хозяйски вертели и ощупывали ее! Делали ей больно, отчего, не привыкшая к такому обращению, она зазвенела жалобно и возмущенно!.. А пальцы уже вертели ее колки, а твердый небритый подбородок уже впивался в нее гранитной тяжестью, которую не в силах были вынести е хрупкие плечи… Он мучил ее долго и жестоко! И когда, уже почти без сознания, обессиленная и изрыдавшаяся, она поняла,