Код Гагарина. Дмитрий Юрьевич Дубинин

ты про Эльвиру насчет совпадения?

      – Да не то что бы… Ты знаешь, они ведь называются точно так же!

      – Неужели слово в слово?

      – Кажется, да. Точно, «евангельская церковь Нового Завета»! Эльвира так и называла ее.

      – Ну тогда кое-что с ней понятно!

      – Что именно?

      – Ты заметила, какая у нее манера разговаривать? Я как-то беседовал с одним православным священником, он так объяснял: необычная артикуляция, в основном у молодежи, связана как раз с тем, что они являются прихожанами иностранных церквей, по сути сект. Их руководители говорят с акцентом, как правило, с английским, и это неизбежно передается собеседникам. То есть, сакральный язык в каждой церкви свой, и это обязательно отражается на прихожанах.

      – Это с каких пор ты стал общаться со святыми отцами?

      – Да, это был один момент… Несущественный. Ходил как-то на бесплатные лекции.

      Это было еще до Татьяны. Хотя уже и после развода. Тогда я сошелся с одной девушкой, у которой на беду оказался брат-наркоман. Помню, я в течение порядочного периода времени принимал проблемы их семьи довольно близко к сердцу, вплоть до принудительного и весьма зверского «лечения» брата, и попыток направить его потом куда угодно, пусть даже в церковь. Неважно притом в какую. Не знаю, чем там все закончилось, я в конце концов расстался с той девушкой и, думаю, правильно сделал.

      – Несущественный… – задумчиво повторила Таня. – Слушай, а мне что-то не нравятся твои проповедники. Поскольку я живу с тобой уже не первый год, то в случайности верить давно перестала.

      – То есть, ты считаешь, что тебя принялась охмурять Эльвира, а тут раз – и на меня с другой стороны насели служители культа. Этак с двух сторон они нас обработают, и через два-три месяца мы уже не будем принадлежать сами себе.

      – Никто меня не охмуряет, да я и не думаю, что кто-то решил «наседать»… Ну, какой интерес можем мы для кого-то представлять?

      – А вот. Помню, читал какой-то детектив. Там деловые люди пронюхали, что некий гражданин должен получить баснословное наследство из-за границы, так под это дело они с нуля слепили секту в духе Виссариона, втянули в нее мужика, и он переписал им все, что у него есть и даже то, чего у него нет. А так он и сам еще не знал, что ему скоро привалят большие деньги.

      – Тебе, – веско сказала Таня, – уже «приваливало» какое-то подобие наследства. В итоге оно ничего хорошего никому не принесло, да и предназначалось оно, в конечном итоге, другому человеку.

      – Это не тот случай. И, может быть, дело вовсе не в нас? Может быть, кого-то, не знаю точно – тебя или меня, просто используют для того, чтобы мы, сами того не зная и не желая, помогли неизвестно кому в каком-то деле? А раз человека используют втемную, то значит и дело это почти однозначно темное.

      – Пока нет никаких явных признаков того, что нас хотят использовать.

      – Согласен, может быть, я сгущаю краски, ничего неприятного нет, но, может быть, это не мои американцы подозрительны? А как раз наоборот – твоя Эльвира?

      – Ерунду