Код Гагарина. Дмитрий Юрьевич Дубинин

их организации, но и все их заслуги. Более того, нас прямо обвинили в святотатстве!

      – Вы-то ни при чем, – просто сказал я. – Это, знаете, наши журналисты нагородили какой-то чепухи, и на вас теперь многие наши конфессии смотрят как неизвестно на кого. Можете, кстати, подать в суд на автора – фамилия Чаповалов…

      – Они не знают, что делают, – также просто сказал Бэрримор, очевидно, цитируя Евангелие и имея в виду фразу «не ведают, что творят», или похожую на нее. – Ну, хорошо, еще раз спасибо, храни тебя Иисус…

      – Подожди, Ричард! Не надо ходить на почту, я завтра буду проезжать мимо и завезу письмо, оно у меня.

      В трубке повисло странное молчание.

      – Энди, повторите, пожалуйста, что вы сейчас сказали!

      – Я сказал, что письмо у меня, и я завтра сам могу привезти его вам!

      – Но зачем вы его забрали себе?! – с непонятным негодованием рявкнул Бэрримор.

      Подумав, что у моего американского почти приятеля начался легкий приступ паранойи, я терпеливо разъяснил:

      – Мне его просто выдали на руки! Получателю было бы глупо интересоваться, пришла ли почта, а потом отказаться ее брать. Сами-то подумайте, каким бы идиотом я выглядел, если бы просто спросил, есть ли почта, а когда мне сказали, что есть, то развернулся бы и ушел, не взяв ее.

      – Наверное, вы совершенно правы, Энди… Послушайте, привезите мне это письмо прямо сейчас! Мне это крайне необходимо! Раз уж так получилось, что оно оказалось у вас, пусть оно окажется и у меня сегодня. Разумеется, я вам оплачу ваши расходы.

      Ну что ж, с этого и надо было начинать. С оплаты расходов.

      – Нет проблем, Ричард. Сейчас я приеду.

      – Я буду очень вам признателен и благодарен. Слава Иисусу!

      Довольно обидно было прерывать хороший ужин, но мне очень хотелось продолжать поддерживать хорошие отношения с арендаторами. А за компенсацию расходов можно было и прогнуться. Татьяна, внимательно слушавшая наш разговор, только вздохнула:

      – Нашел себе занятие.

      – Я всегда говорил, что у меня активная жизненная позиция, – я улыбнулся Тане, засовывая ноги в обувь. – Думаю, что я скоро вернусь.

      – Позвони с дороги, я погрею тебе остатки.

      – Это уж обязательно, – согласился я.

      Моя «тойота» стояла на огороженном участке пустыря, там, где жильцы нашего дома и соседнего с ним устроили стихийную парковку. Про то, как мы отвоевывали территорию у бабушек (которым пустырь был вовсе не нужен, но они его называли «газоном» и «детской площадкой»), про ночные дежурства (когда прослышали, что собаководы договорились прокалывать шины всем авто, стоящим на местах, якобы исконно предназначенных для выгула ихних псов), да и вообще про нравы современных городских жителей можно было снимать психологический триллер. Со сценами почти расовой неприязни со стороны владельцев легковушек к владельцам коммерческого транспорта (ибо сам через это проходил, еще недавно пытаясь воткнуть своего «жигуленка» между «газелью» и «кантером»).

      С