Возвращение блудного сына. Анатолий Агарков

в смысле рассказывать… Ну что ж, я рассказал всё без утайки. Про драку на вокзале и бандюков. Что бежал сюда в надежде найти другой мир и укрыться в нём. Дальше не помню…. Но, кажется, я в нём был…

      – По-старому, – сказал Абузар совершенно спокойно, – всыпать бы тебе розг штук этак сто.

      Я и не нашёлся, что сказать. Дуркует старый? А может…?

      – Если в работники попрошусь, сечь будете?

      – Зачем тебе это, парень?

      – Так дома меня убьют.

      – Нехристь ты, а мы истиной веры.

      Староверы вы чёртовы, а вслух сказал:

      – Причём тут это?

      – За стол садишься, креста не ложишь – смотреть, с души прямо воротит. Нехристь и есть….

      Да ладно, раскашлялся – я уеду.

      – Где мои вещи?

      – Все целы – в сарае лежат, и собачка жива.

      Моряк?! Слава Богу! Вот о ком я забыл. Прости, дорогой.

      Хозяйка стрельнула по нам глазами.

      – Чё гонишь-то, али помощник не нужен?

      – Цыц, я сказал! – Абузар пристукнул кулаком по столу. – Не помощник он, а соглядатый – тайна пещеры ему нужна.

      – Господи! Какая тайна? Сам колобродит и людей с ума сводит. И-и-и, лешаки….

      – Простите, – это я сказал без покаяния, а с насмешкой, – коль что не так сделал. Завтра с утра подамся обратно, если лодка цела.

      – С дорогою помогу, – сквозь зубы процедил Абузар.

      – Это как?

      – Навьючим лошадку, и провожу до самого дома, – Абузар сочувственно вздохнул. – А куда ж деваться – хоть и незваный, а всё-таки гость, у которого с головой невпорядке. В Увелке живёшь?

      И задумчиво побарабанил пальцами по столу. Я подумал – хочет поговорить дорогой и не стал донимать расспросами, как он меня нашёл

      В кухонке стало сумрачно – вечерело. Абузар разжёг висящую над столом керосиновую лампу. Хозяйка убрала со стола и снова накрыла к вечернему чаю. Хозяин прошёлся по дому – что-то потрогал, что-то переставил, грохнул табуреткой, поправил лампадку под иконами, вернулся на кухню, бросив на меня сердитый взгляд.

      В моей выстиранной одежде курева не оказалось, и я маялся у открытой двери, занавешенной тюлью – от комаров, должно быть.

      – Присаживайся, гость незваный – откушаем, что Бог послал.