Потом я проснулась. Книга вторая. Ана Вилард

за любимым. Но это все не важно.

      – То есть как это?! – возмутился было мальчик, но я примирительно выставила перед собой руки:

      – Нет, ты неправильно понял меня. Это не важно, потому что ты бы их все равно не знал, верно? То есть твоим отцом мог бы оказаться хоть сам Бальтазар, но это ничего бы не изменило.

      – Ты богохульствуешь, – Агер оглянулся, словно нас кто-то мог слышать. – Думаешь, тебе все можно, раз ты без пяти минут жрица? Не стоит быть такой самоуверенной.

      – Это не самоуверенность, – мне было сложно разговаривать с этой несовершенной версией своего друга, и я мучительно пыталась найти способ донести до него информацию о том, что было известно мне. – Что бы ты сказал, если бы вдруг кто-то сообщил тебе, что твоя мать жива? Ну, чисто гипотетически.

      – Сказал бы, что этот человек лжет, – с безразличным видом пожал плечами мальчик. – Ну, и, наверное, заставил бы ответить за свои слова.

      – А если бы это оказалось правдой?

      – Ты сегодня странная какая-то, – Агер успел разлить еду по тарелкам и теперь смотрел на меня поверх ложки. – Может быть, головой слишком сильно ударилась? Уверена, что лекарь не нужен? Мне не хотелось бы, чтобы ты провалила главный экзамен в твоей жизни из-за меня.

      – Нет, со мной все в порядке. Ладно, забудь. Что-то я, действительно, глупости говорю. Наверное, просто перезанималась – ты же знаешь, как Сол умеет забивать голову.

      – Это да, – рассмеялся охотник, кивая в сторону двери. – Что там Фирмик? Еще не решила, что с ним делать?

      – В смысле? – этот вопрос застал меня врасплох, потому что прежде мы с другом не касались этой темы.

      – Ну, ты же не думаешь, что тебе разрешат его взять с собой в храм? – Агер озабоченно нахмурился. – Я бы взял его к себе, но нахожусь в той же ситуации, что и ты. Мне еще о своем нужно позаботиться, а он у меня… Ну, ты сама знаешь. Дурак дураком. И зачем я его только взял? Пожалел один раз, теперь вот мучаюсь. Ни приготовить, ни прибраться, ни вещи постирать – мне легче все самому сделать сразу, чтобы потом за ним не исправлять. Но поболтать – здесь он мастак. Но мне все равно его жалко.

      – А какие варианты? – мне не понравилось то, что я услышала.

      – Сама знаешь. Бросать амелу без хозяина не разрешат, за это никто нас по головке не погладит. Пристроить их точно не удастся – времена не те, старики никому не нужны. Значит, остается только один вариант.

      Увидев, как мальчик провел пальцами по своему горлу, я пришла в ужас. Так вот как, значит, здесь принято обходиться со слугами, теряющими хозяина! Нет, на такое я никак не могла пойти. Вспомнив о том, с какой самоотверженностью Фирмик защищал меня во время похода, я с огромным трудом сдержалась, чтобы не обвинить друга в малодушии и жестокости. К счастью, мне удалось справиться с эмоциями, и я покачала головой:

      – Фирмик мне дорог, ты это знаешь.

      – Да, но…

      – И я никому не позволю причинить ему вред. Даже если придется ради этого пойти против воли Бальтазара.

      – Ну,