Хайку на двоих. Сборник рассказов. Жанна Бочманова

покажет всем, как надо играть!

      Алена Игоревна осторожно выглядывала в зал. Критики о чём-то тихо шептались. Слава богу, последний акт. Скоро всё закончится. Фестиваль им, конечно, не светит. Обидно.

      – Алена Игоревна! – испуганная Ната схватила её за руку. – Верка Надю отпихнула и на сцену вылезла!

      Алена Игоревна ахнула, увидев Наденьку, глотающую злые слезы и раскинула руки, преграждая ей выход.

      Лёгкий занавес у задника сцены поднялся, открыв бездыханную Джульетту на смертном ложе. Из противоположной кулисы на сцену выбежал Ромео и, не веря своим глазам, резко остановился, повел головой вокруг и дрожащими руками вынул склянку с ядом.

      – Да уж, от такой только ядом избавишься, – выкрикнул кто-то из зала.

      Ромео промямлил текст, глотнул из склянки и повалился на пол.

      Джульетта-Вера открыла глаза.

      – Где мой супруг? Ах!

      Джульетта подбежала к Ромео и вытащила кинжал из ножен.

      – Держите ее! – раздался вопль за кулисами, и на сцену фурией ворвалась Наденька.

      – Отдай кинжал, Ромео мой! – вцепилась она в рукоять.

      – Нет! – выкрикнула Вера. – Ты недостойна, ты пустышка! Его ты лишь за внешность любишь, а я люблю его за душу. Он мой! Его ты не получишь!

      Зал замер. Ромео приоткрыл один глаз.

      – Очнулся! – засмеялся кто-то из зрителей.

      Обе Джульетты повернулись к Ромео. Тот крепко зажмурился. Вера дёрнула кинжал к себе, но Надя не думала так просто сдаваться.

      – Отдай, – прошипела она, – отдай или получишь в рыло.

      – Какой слог! – снова засмеялись в зале.

      Вера вздрогнула, вспыхнув до самых корней волос, вырвала у худосочной Наденьки кинжал и замахнулась.

      – Я в рыло? Нет, Ромео, милый! Зачем тебе худая крыса? К тому ж бездарная актриса?

      – Так ее, мочи, Джульетка! – в зале явно сочувствовали Вере.

      И она торжествующе ударила кинжалом Наденьку в грудь. Та охнула, получив болезненный удар пластмассовым лезвием, и отлетела в сторону, распластавшись на пыльном полу рядом с Ромео.

      Вера обвела зал безумным взглядом.

      – Любовь над бурей поднятый маяк, не меркнущий во мраке и тумане! – выкрикнула она, пронзая свою грудь. И упала под чей-то тихий всхлип. Тело её ещё колыхалось, как желе на блюде, глаза закатились, руки бессильно раскинулись в стороны. За кулисами застыла Алена Игоревна, схватив за руки Меркуцио и Тибальта. Зал молчал. Критики привстали со своих мест, вытягивая шеи.

      На сцену выбежали Монтекки и Купулетти в сопровождении отца Лоренцо, и уставились на троицу, разлёгшуюся на полу.

      – Монтекки, руку дай тебе пожму, – спохватился, наконец, Капулетти.

      – Я памятник ей в золоте воздвигну, – пробормотал Монтекки.

      – Нет повести печальнее на свете… – сказали они хором и отвернулись, обнявшись. Плечи их тряслись.

      – Она что и правда себя убила? – громко прошептал в зале девичий голос. – Вот ужас-то!

      – Браво! –