Адское ущелье. Канадские охотники (сборник). Луи Буссенар

дома, некий Туссен… Туссен Лебёф… хозяин маленького базарчика, где жители Батоша покупали продовольствие. Возможно, он не слишком щепетилен, набрасывает цену и, как потихоньку шепчутся, не чурается контрабанды… Зато какой милый парень! Какой веселый собеседник! Он охотно предложит трубку с табаком или стаканчик водки… Кто бы поверил в это?.. А ведь между тем предупреждали не верить сверлящему взгляду его серых глаз, его загадочной улыбке, его таинственным исчезновениям, столь долгим и столь частым!

      Но он же пришел на призыв вождей восстания и казался патриотом.

      Смотрите-ка, его жена спит вместе с детьми там, на большом соломенном тюфяке, прикрывающем лаз. Младшенький, кажется, болен. Его положили, чтобы не трогали тюфяк, под который ночью проскользнул отец и занялся своей кротовьей работой.

      Вчера, во время вылазки, он заставил всех своих выйти из дома, опасаясь за мать и за малышей… и, разумеется, за свою кубышку, которую должна была нести жена… выручку от последних продаж, раз в пятнадцать превосходящую закупочную стоимость товара, а еще – доход от ростовщических операций, да и плату за измену.

      При первых же артиллерийских выстрелах он поджег довольно длинный фитиль и подложил огонь к мине… И вот теперь, из-за его предательства, деревню возьмут.

      О, жалкий Иуда!.. Но где же он прячется? Всего за четверть часа до взрыва он был у своего дома…

      Все подобные рассуждения долго описывать, на самом же деле они продолжались всего несколько секунд, потому что все говорили одновременно, и голоса сливались в нарастающий шум.

      И тут радостный вопль вырвался из груди старого Батиста, разгребавшего с помощью своих друзей осыпавшиеся обломки. Он наконец-то заметил своих детей: скорчившихся, прижавшихся друг к дружке, притиснутых к наклонному брусу, который образовал подобие навеса над ними. Однако мальчишки были живы и слабыми голосами звали на помощь!

      Не замечая рвавшихся над ними снарядов, защитники баррикады рьяно расчищали площадку. Напрягая силы, они хватали всё, что попадалось под руку, прислоняли к брусу, откидывали всё, что мешалось, и наконец вытащили из рытвины агонизировавших там Жана, Жака и Франсуа, контуженных, окровавленных, почти бездыханных, не способных подняться.

      – Вперед, ребятки, соберитесь с силами! – обратился к ним папаша Батист, откупоривая свою охотничью фляжку. – Не время расслабляться… Глоток водки, а?..

      У подобных людей слабость быстро проходит. Природная энергия юношей, их молодая сила скорее, чем выпивка, поставили их на ноги.

      – А трое друзей?..

      – Они убиты!..

      Друзьям повезло меньше, чем Жану и его братьям. Они рванулись вперед и были поражены картечью.

      – И во всем этом виноват Иуда, – процедил сквозь зубы Батист.

      Десять минут прошло после взрыва; десять минут не прекращался обстрел бреши снарядами и картечью. Осаждавшие хотели помешать метисам подготовиться к отражению атакующих колонн, а одновременно помочь атакующим прорваться