Молот ведьм. Генрих Инститорис

епископа Бриксена. Этот епископ взял на себя задачу выпроводить Инститориса за пределы Инсбрука и заставить город забыть о тех чрезвычайно тревожных переживаниях, которые у горожан связывались с его коротким пребыванием в их городе.

      Со льстивыми речами Гольсер провожал неудачника-инквизитора за городские ворота: «Он мне казался, – говорил Гольсер, – впавшим в чрезмерное детство от большой старости».

      Надо было устранить и последние помехи с инквизиционного пути; надо было сломить и последнее возможное сопротивление деятельности святой инквизиции, и Генрих Инститорис, только что переживший неприятные минуты в Инсбруке и Бриксене, задумал издать «Божественную, священную книгу», которая со ссылками на Ветхий и Новый Заветы, с доказательствами, почерпнутыми у авторитетнейших отцов церкви и учителей богословия, утвердила бы во веки веков священнейшее право инквизиции преследовать наиболее опасных еретиков, каковыми являются ведьмы, в чьем существовании может сомневаться лишь достойный суровейшей кары еретик.

      Вопреки всем каноническим правилам, в отношении ведьм должна применяться смертная казнь даже тогда, когда ведьма раскаивается в своем преступлении и не является ни упорствующим, ни закоренелым преступником.

      Инквизитор Инститорис ищет сотрудника для своего «публичного инструмента», чтобы с его помощью создать такое творение, которое навеки упрочило бы дело искоренения дьявольской ереси и лишило бы возможности чинить инквизиции и на будущие времена какие-либо препятствия в ее богоугодной работе.

      Товарищ Инститориса по инквизиционной деятельности, Шпренгер, подобно ему – профессор теологии и член доминиканского ордена, казался нашему «скомпрометированному» борцу за великое дело наиболее подходящим сотрудником, и Яков Шпренгер был привлечен к авторству «Молота ведьм».

      Однако его работа, по-видимому, ограничивалась лишь введением, названным «Апологией», – вся же книга была написана самим Генрихом Инститорисом, чувствовавшим потребность, в целях придания ей большего морального веса, прикрыть себя авторитетом Шпренгера, тогда еще ничем не запятнавшего своего инквизиторского имени.

      Инститорис энергично работал над своей книгой, которую он называл «публичным инструментом», и весной 1487 года она уже была совершенно готова; возможно даже, что в мае того же года она была и напечатана.

      Столь же расторопен был и Шпренгер, который сдал свою «Апологию» в надлежащий момент и нисколько не тормозил печатания книги своего товарища по работе.

      Во введении Шпренгер писал: «В наше время, когда вечер мира (mundi vesper) клонится к полному закату, старое зло, не прекращавшее ни на одну минуту, в силу неиссякаемого вреда своего падения, насылать на мир полную яда заразную чуму, особенно отвратительным образом проявляет себя, так как в своем великом гневе чувствует, что в его распоряжении осталось мало времени (semodicum tempus habere)».

      Особенно