Хлебалова фореве, или Херейский эксперимент. Екатерина Владимировна Зинькова

сказала она и, помолчав, добавила: – Представь, за тридцать лет ни единой попытки изнасилования. Думаешь, не обидно?

      Кот не успел ничего ответить. Входная дверь с грохотом распахнулась. На пороге гостиной, как-то разом, возникли три могучие фигуры в камуфляже. Матильда и кот застыли с открытыми ртами в не самых естественных позах. Василий – с задней лапой за ухом, которое собрался, было, почесать. Хлебалова – согнутая в три погибели, с багровым от усердия лицом, пытающаяся всё ещё снять «лодочку» тридцать седьмого размера с ноги тридцать девятого.

      Глаза налётчиков в прорезях масок стали вдруг какими-то растерянными. Они неловко переминались на месте и, кажется, напрочь забыли, зачем пришли. Наконец, самый смелый из них сделал шаг вперёд и хриплым от волнения голосом сказал:

      – Нам бы показания счётчика снять.

      – Счётчик на лестничной клетке, – автоматически ответила Матильда.

      – Спасибо большое, – расшаркались визитёры, пятясь к выходу и судорожно закрывая за собой дверь.

      – Ну чистый Версаль! – хмыкнула, приходя в себя, Хлебалова. – Только что масками над полом не махали, когда раскланивались!

      – Странная ты всё-таки, Хлебалова! То цветы тебе подавай, то изнасилования! – как обычно не вовремя выступил с критикой кот.