Земное притяжение любви. Сборник. Владимир Александрович Жуков

мелкими черными ягодами, стоял Настя. Она была в розоватом, что и вчера, платье. Девушка срывала с ветвей ягоды, и они блестели у нее на ладони, словно бусинки.

      – Упарился, отдохни,– посочувствовала она.– А то похудеешь и городская жена не признает?

      – Какая еще жена? – удивленно приподнял он брови.

      – Наверное, есть, – девушка пристально поглядела на– него и добавила. – Если не жена, так невеста или любовница?

      Михаил молчаливо вытер пучком сочной травы мокрое лезвие косы. Подошел к Насте.

      – Чем ты здесь занимаешься? – спросил он.

      – Смородину ем, – быстро ответила она. Михаил улыбнулся, подмечая находчивость девушки – в карман за словом не полезет. Неожиданно смутился и наступила пауза.

      – Почему замуж не выходишь? – с лукавинкой поглядел на нее.

      – Жениха нет, подходящего, достойного, – взметнулись ее темные ресницы. – А без любви никакой в жизни радости…

      –Что же так?

      Настя пожала плечами.

      – Работаешь где? – спросила она его в свою очередь.

      – На заводе инженером-программистом, вот в отпуск приехал.

      Он набрал в горсть ягоды и полакомился. Ощутил приятный привкус смородинового сока.

      – Действительно, хороша, – улыбнулся он Насте.

      – Послушай, Миша. Пошли на пасеку к деду Кирюхину, – предложила девушка. – Он добряк, майским медом угостит.

      – Предлагаешь вначале медовый день, но я с тобой согласен на месяц, – пошутил он, и тут же сам смутился, видя, как она вся вспыхнула, стыдливо опустила глаза.

      – Прости, Настенька, я не хотел тебя обидеть, невольно получился такой каламбур. Знаешь, мне с тобою очень хорошо.

      – Успел обо мне наслушаться всяких небылиц, – упрекнула Гуркова. – А я до сих пор недотрога и это многим не нравится. Но на чужой роток не набросишь платок …

      Настя, преодолев смущение, вдруг бросила в Скобцева горсть смородины и крикнула:

      – Попробуй, догони!

      Ветки кустарника цеплялись за края ее платья, хлестали по загоревшим икрам ног. Она, весело смеясь, оглядывалась на Скобцева, звонким смехом манила за собой. «Вот ребячество», – подумал Михаил, однако устремился за девушкой. Догнал ее и обнял за талию, ощутил упругость молодого горячего тела.

      – Пусти, пусти, – испуганно прошептала она и выскользнула из кольца его рук. И вдруг загрустила. Шла, изредка поглядывая на Михаила. В разросшейся траве едва проглядывала тропинка.

      До пасеки оставалось не более километра, когда на проселочной дороге показалась повозка. Лошадь бойко перебирала ногами. Сидя впереди деревянной бочки, ею правил подросток с вихрастым рыжим чубом. Он лихо крутил в воздухе концами собранных в руку вожжей. Поравнявшись с Михаилом и Настей, придержал лошадь.

      – Если на пасеку, то садитесь, подвезу. Председатель, вот велел воду для пчел завезти, – сообщил парнишка. Михаил и Настя пристроились на повозке. Возница остановил лошадь у самых дверей сторожки. На шум вышел