Паранойя победителя. Владимир Анатольевич Хозеев

такой маг при дворе? Ты хочешь овладеть моим мозгом? Я и без твоего участия могу приказать убить кучу народа… я имею в виду преступников конечно!»

      Филиппа страшно разозлило, что никто ни в чём не признался. Могла остаться хоть и эфемерная, но надежда на то, что Амброзайос не злой колдун, а добрый маг и волшебник. Царь пригласил судий. Судьи, рассмотрев это дело, инкриминировали обвиняемому незаконное удержание в неволе двухсот пятидесяти семи человек – этого было достаточно, чтобы вынести ему самый суровый приговор. Жену тоже посчитали участницей преступлений… Это дало Филиппу возможность опробовать самую мучительную, как он считал, казнь, привезённую из Азии… В казни участвовали двое (в нашем случае колдун и его жена) – два близких человека, их садили в два сообщающихся котла друг напротив друга (напоминающие качели) и наливали масло, примерно, по грудь. А затем котлы разогревали, конечно, очень медленно. А самое главное – руки приговорённых привязывали к верёвкам сверху, а тела за плечи были привязаны ко дну котла. Приговорённые могли только сидеть и смотреть друг на друга. Когда масло начинало жечь, кто-нибудь из них не выдерживал боли и начинал тянуть верёвки на себя, так он поднимался чуть-чуть вверх. Сидящий напротив тут же опускался в масло – срабатывал эффект качели. Видеть мучения родного человека и понимать, что они исходят от тебя, даже перед смертью очень тягостно, а если казнь затягивалась на несколько часов, сутки или несколько дней… Не позавидуешь…

      Таким образом, сама казнь была ещё и пыткой: здесь царь хотел продолжить допрос колдуна во время разогревания масла, «может быть боль и безысходность сделают своё дело и язык развяжется». Пытать и казнить царь приказал не как обычно принародно, а совсем без публики, чтобы никто не отвлекал приговорённого ни от его боли, ни от возможной исповеди. Два опытных дознавателя должны были повторить все вопросы, на которые Амброзайос так и не ответил утвердительно. На тот допрос с пристрастием напросился и я. Мне было очень любопытно, как производят пытки и, в конце концов, виновен ли этот человек? Сам Филипп появился в начале всего этого процесса и, очень быстро потеряв интерес, ретировался по своим делам. Я же остался и с интересом, сев рядом с дознавателями, слушал каждое слово, сказанное колдуном…

      Нужно сказать, что пытка родственными чувствами – на самом деле жестокая вещь… Амброзайос сдался примерно через час. Он сказал, что хочет хоть кому-нибудь рассказать о том, что произошло… Ведь он до этого никогда ничего ни кому не рассказывал из того, что творил. Изливать душу было бы слишком опрометчиво – его могли бы сдать или стали бы ненавидеть, а так… «Если ты сам веришь, что ты великий человек, то всегда найдутся те, кто будет обожать тебя… А если ты копаешься в своих недостатках и своей совестливости, поверьте (как сказал он) – любить тебя не будут!» Странная и страшная мысль, подумал я тогда! Это значит, можно грешить вовсю, только надо верить, что ты всё делаешь правильно и именно поэтому ты будешь правым!!! А если ты при этом будешь