Мамины записки. Воспоминания Раисы Валеевой (Мухаметгатиной). Марат Валеев

его по очереди в последний раз, и папа с дядей Закиром и племянником отнесли его на кладбище и похоронили по мусульманскому обычаю. И пока хоронили, над ними стояли военные, смотрели, в самом ли деле они хоронят ребенка или что-то прячут в могилу.

      Шагом марш в колхоз!

      Скоро папа и старшая сестра стали ходить на работу в колхоз. Они и другие, кого записали в колхоз, строили ферму для дойных коров и загоны для лошадей. А для кошар и птичника материала у них не было, и потому овец и птицу пока под отчет оставляли у хозяев. И так незаметно наступил новый 1931 год.

      Ближе к весне в одно из воскресений в мечети назначили общее собрание. На него пошли папа с мамой и старшая сестра Асия. Их не было до самого вечера. Первой пришла мама, вся измученная и заплаканная, затем и папа. И мы узнали, что в этот день из нашей деревни в район увезли 47 человек – тех, кто отказался записаться в колхоз. Мама нам еще рассказала, что папу предложили в бригадиры строителей, и за него все голосовали. Потому что все знали, какой он грамотный и спокойный человек и на все руки мастер. Папа знал русскую грамоту, еще до революции учился у одной русской семьи. Во время революции и гражданской войны он служил с 1917 по 1921 год, строил в Сарапуле бетонный мост через реку. Как он рассказывал, всего их занято на этом мосту было 27 солдат, а однажды их очень сильно обстреляли из пулемета белые, и тогда 18 человек из них убили, а папе прострелили шапку. Мост этот они сдали этот за год и восемь месяцев – в два раза быстрее, чем планировалось, за это папу даже наградили какой-то медалью. И потому папа наш был уважаемым человеком. Сделали колхозными начальниками и двух маминых братьев – Сагдиевых Сахибуддина и Сайфетдина.

      Маме и другим женщинам деревни дали задание стричь своих овец и сдавать в колхоз шерсть. Ее принимала и взвешивала на весах одна девочка. Мама спросила, откуда она. Та ответила, что из деревни Курняле. Мама сказала, что они знали оттуда одного татарина-переводчика. Та девочка сказала, что это ее двоюродный брат. Он вернулся из армии, и его заставили быть переводчиком и наводить советскую власть в деревнях. Люди его невзлюбили и сожгли все хозяйство его семьи. Он куда-то исчез, а его маму его с горя парализовало.

      Мы помогли маме остричь 13 овец, а когда к нам приехали за шерстью – получилось почти три полных мешка, – нам один неполный мешок оставили. Сказали, что семья у нас большая, самим пригодится. Папа вечером вернулся с работы и сказал, что им, бригадирам, разрешили на работу ездить на своих лошадях, оставят по одной под расписку, а остальные заберут в колхоз. Папа же между делом еще успел зарезать и спрятать в разных местах (опять на мельнице, а также у своей бедной двоюродной сестры Хадичы) 12 баранов, так как боялся за семью, что всем придется голодом сидеть. И не зря боялся, потому что по всей деревне рыскали милиционеры и искали, где люди могли припрятать мясо или зерно. Даже подозрительные