МимоЛётное. Впечатления. Ольга Богданова

so parlar d’amore, да кто же как не он умеет о любви – и о ее отсутствии.

      После этого было еще несколько прекрасных дисков.

      Телепроекты.

      Недавнее Сан-Ремо: ему пытались выделить время на несколько песен, – он сказал, что будет на сцене столько, сколько захочет, или не будет вообще; конечно, ему позволили; конечно, он говорил больше, чем пел. Успел обидеть всех, включая католическую церковь. Долго еще потом везде обсуждали, с привлечением экспертов, сошел ли он с ума. А он просто говорил со своим народом.

      Потому что для этого народа жизнь «моего героя» интереснее, мне кажется, всех мировых катаклизмов. Помню, как году примерно в 2000-м зашлось у меня сердце при виде его портрета на первых полосах всех итальянских газет. Оказалось, кажется, что руку сломал. Или ногу. Или снова сказал что-то с экрана.

      Я не знаю, зачем ему были эти два концерта в Вероне: соскучился по публике? Захотел поговорить о наболевшем? Напомнить о себе?

      Какая разница. Если за полчаса с момента старта интернет-продаж билетов ушло около 10 тысяч. И тех, что по евро, и «самых дорогих», по 165 евро, которые перед концертом местные красавцы толкали по трешке тысяч.

      Если возрастной «разброс» – от младенцев до стариков.

      Он, как певица из старого анекдота, может вообще не утруждать связки. «Пусть он просто ходит».

      А он и ходил. Этой своей удивительной походкой. Оглядывал Арену.

      И в какой-то момент стало ясно, почему он настоящая звезда.

      Челентано – это символ и чистейшее воплощение абсолютной, невероятной внутренней свободы.

      Господи, как очевидно на его фоне полное отсутствие фигур подобного масштаба на нашей местечковой арене.

      Даже если не говорить о декорациях, режиссуре, танцорах и свете. Все эти крайности – от высокомерия и снисходительности до унылого заискивания «ялюблювас и яневижувашихрук».

      В какие перья их ни наряди, – никому и близко не подойти. Как там говорил его герой в «Блефе»: «Ставьте на красное, ставьте на черное, все равно выиграет зеро».

      Широкие штаны, вечные его эти мягкие казаки странного цвета, полуспортивная кофта, беретик вязаный с люрексом. Мы знаем, что под ним – небрежная лысина пожилого человека. Мы видим, что ходить ему уже не очень легко. Но этот бешеный, уникальный, единственный, только его рок-н-ролл, – и он снова Моледжатто, весь на пружинах.

      Ему нет необходимости потеть и прыгать, достаточно мимолетного движения, намека, двух шагов, – и зал вопит в экстазе. Столько в этом силы, стиля и иронии.

      «Голос не стареет!», – утешает будто сам себя его друг и соратник, вечный мальчик Джанни Моранди.

      Стареет, говорит Челентано, улыбается отрешенно. Стареет. Но становится только лучше.

      Люди вокруг поют хором все песни, которые он исполнял за 50 примерно лет. Плачут и обнимаются. Скандируют: Ад-ри-а-но! Хором зовут его в президенты.

      Он улыбается.

      Жена