Сказка и быль. Фрагменты памяти. Том I. Дмитрий Зорин

На этой очень удобной для земледелия местности, у крутого обрывистого яра был заложен острог, получивший название Красный яр, впоследствии Красноярск. Слово «красный» отождествлялось с цветом породы обрывистого среза яра. Острог того времени – это военное поселение, огороженное высоким частоколом и глубоким рвом.

      Валентин и Виталий Оводовы – наши братья по линии отца. Здесь Валентину 12 лет, а Виталию семь. Снимок сделан в 1939 году.

      В разные годы благодарные красноярцы соорудят на месте караульной вышки часовню, а на холме над Стрелкой – памятник основателю, которые существуют и ныне, как мемориальные памятники первопроходцам, русским казакам – покорителям Сибири. Эту часовню видно далеко от Красноярска, так как она возведена на самой высокой точке города, с ней виден весь город как на ладони. Сюда возят гостей полюбоваться огнями города в вечернюю пору, сюда из Загса заезжают молодожёны распить первый бокал игристого шампанского, здесь любят проводить свой досуг красноярцы. Вот и мне полюбилось это место с детского возраста.

      Мне нравилось бывать в семье Оводовых. Здесь всегда царила обстановка доброжелательности, заботливого отношения друг к другу и к окружающим их людям. Другие мои родственники по линии отца, его сестра тётя Катя с мужем и его брат дядя Паша с женой, проживали в одном доме с бабушкой, на второй его половине. Был ещё один родственник – их брат Анатолий, но о его судьбе ничего нам неизвестно, т.к. видеть и знать его нам не довелось, а в семье информацию о нём распространять было не принято. Сама бабушка занимала половину дома, состоящую из двух комнат и кухни. К дому прилегал большой, соток на десять, участок, на котором располагались огород и комплекс хозяйственных построек различного назначения. Была у бабушки и всякая живность, включая корову, кур с петухом, кота Васьки и дворового пса Вальки. Как бабушка управлялась со всем этим хозяйством, одному Богу известно.

      Кстати о Боге. Жена профессионального революционера и ярого атеиста в период войны заглядывала в местный храм, чтобы поставить свечку за спасение раба Божья Константина, то есть моего отца и украдкой осеняла себя крестом. Меня она тоже несколько раз брала в церковь и, осеняя крестом, молила о чём-то Бога. Богатое убранство храма, множество людей около иконостасов, мерцание свечей, запах ладана, внимание, с которым верующие слушали проповедь священника, их одухотворённые лица, берущее за душу звучание церковного хора на всю жизнь врезались мне в память. Вспоминая то время и наблюдая за людьми в периоды больших потрясений или событий, затрагивающих интересы общества в целом или значительной его части, я обратил внимание на то, что, несмотря на антирелигиозную идеологию и пропаганду, люди стремились к Богу, одни – открыто, другие – украдкой. Сегодня, на завершающем этапе своей жизни, я с глубокой благодарностью отношусь к близким мне людям и, прежде всего моим бабушкам, и маме. Они спасли меня от атеистической безнравственности,