Хорошее жилище для одинокого охотника. Повести. Алексей Николаевич Ивин

понять, что он ищет Евланова. К тому же, его беспокоило, что он уже где-то видел этого мужика. А когда тот уже поднимал руку, чтобы удостоверить, что Евланов здесь был, и указать, где его можно найти теперь, Шаутин, опасаясь, что его прогонят, и подыскивая другой вариант для оправдания своего вторжения, сказал с гримасой человека, которого не поняли:

      – Нет, нет! Я знаю… – Он опять направился к окну, якобы затем, чтобы проверить, там ли Евланов, запнулся за горшок и, тронув штору, отдернул руку: – Я знаю, знаю! Я думал, что он все еще здесь. А он, значит, уже ушел?..

      – Ушел он, ушел, только что! – опамятовалась старуха; в ее словах было безудержное желание выпроводить гостя. – Да вы его догоните, он только что ушел…

      Суетливо, поспешно, – мол, теперь он все уяснил, – Шаутин пробормотал зачем-то спасибо, которое обожгло его стыдом; за спиной напряженно ждали, когда он уйдет, подталкивали, выпроваживали глазами; уже взявшись за дверную ручку, он сиротливо оглянулся – и ожидательные взоры уперлись в лицо, и в них был страх, что он останется. Он снял крючок…

      И в комнату, щерясь, вломился Евланов.

      – Что за шум, а драки нет! – развязно сказал он.

      – Да вот и он сам! – Старуха обрадовалась, что все, наконец, выяснилось и они уйдут. – Друг-то твой тебя ищет. – Она обратилась к Евланову. – Ты только ушел, а он к нам в окно лезет, думал, что ты еще тут. Этак-то меня, старую, и с ума недолго свести…

      Шаутин, как нашкодивший кот, сунулся было в дверь, но Евланов, узнавая, остановил его; недоумение в нем мешалось с бешенством.

      – Стоп! Кто такой?

      Попался!

      И опять, точно после предварительного заключения наконец-то приговоренный, Шаутин внезапно успокоился, ибо действительное оказывалось легче воображенного. Он вперился взглядом в гладкую узкую скулу Евланова, подбирая, куда бы ударить; под туго натянутой кожей обозначились бугорки коренных зубов. Зубы-то хорошие…

      – Ты зачем здесь? – Евланов угрожающе придвинулся, цепко ухватил Шаутина за плечо. Шаутин равнодушно ждал дополнительных действий; страшно ему уже не было, он был готов к драке. Нарочито прямо, твердо он посмотрел в оловянные глаза и, млея от своей дерзости, ответил:

      – А за тобой слежу. Помнишь, на улице-то встретились?.. А еще раньше ты мне прикурить давал? Вот с того разу и слежу.

      – Зачем? – выдохнул Евланов.

      – А в ч е р а ш н е е – т о помнишь? – Шаутин звенел натянутой струной; он вдохновенно подхватил случайную реплику и понял, что попал в точку: Евланов обнаружил испуг.

      – Что вчерашнее?

      – А в поезде-то помнишь, мужика того? – не унимался Шаутин; его охватил какой-то восторг. – Лесорубы ехали. Помнишь? Ты после того четыре месяца отсидел…

      – Врешь, шкура! Пятнадцать суток всего дали! – заорал Евланов. – Врешь, падла, все врешь! Что ты мне про мужика-то? Вот он, мужик-то…

      Хотя