Концепция жизни доктора Барри. Сергей Бугримов

более-менее приемлемый ее образ. Вот только чрезмерная штукатурка, та, которая макияж, портила всю картину.

      – Да ты не волнуйся, Джонни, у меня довольно солидная практика в управлении таким самолетом. Будь спокоен, долетим в лучшем виде.

      Ее уверенность передалась и мне. Я бесстрашно направился к летательному аппарату; разве только слабость в коленках продолжала еще немножко гулять. Однако я, как настоящий мужчина, не пасующий ни перед какими опасностями, тут же списал это на новую, еще не разношенную обувь и кем-то ношенные уже штаны, обещанные и любезно предоставленные мне моей спутницей.

      Полет, что говорится, проходил нормально. Ева уверенно подняла самолет в небо, и так же уверенно вела его, согласно маршруту. За штурвалом она выглядела просто очаровательно. Я любовался раскинувшимися внизу лесными просторами, бушующими реками, застывшими озерами, и прикидывал, успею ли я помолиться, если, не дай Бог, случится авария, и мы камнем понесемся вниз. Не то, чтобы я боялся летать самолетом, отнюдь, летал, и довольно часто, если не было возможности воспользоваться поездом или пароходом. Но то полеты были в огромных комфортабельных лайнерах, где сосед слева ненавязчиво предлагает сыграть в покер на чисто символическую ставку, равную, всего-навсего, содержимому кошелька, а соседка справа кокетливо строит глазки и пытается соблазнить хотя бы на легкий флирт, невзирая на то, что сама уже давно не ягодка опять; где длинноногие стюардессы гоняют по салону тележки с напитками, при этом умудряясь сдерживаться, когда очередная волосатая рука лезет под юбку; где, в случае чего, можно сбегать в туалет, дабы не опозориться после того или иного виража; где, наконец, чувствуешь себя защищенным, хотя бы страховым полисом.

      А тут сидишь в этой миниатюрной консервной банке, не в состоянии толком пошевелиться, опасаешься лишний раз чихнуть, боишься, как бы дно не вывалилось, и ты вместе с ним, и постоянно отгоняешь от себя ужасные видения оторванного штурвала, отвалившегося крыла и слуховой кошмар заглохнувшего двигателя.

      Спокойным, чуть дрогнувшим голосом я поинтересовался, не предусмотрено ли на этом летающем чуде парочки парашютов. Возможно, мой голос показался Еве не таким уж спокойным и совсем не чуть дрогнувшим, потому как посмотрела она на меня, как на жалкого субъекта.

      – Джонни, а ты, оказывается, трусишка. Вот никогда бы не подумала!

      Я готов был провалиться сквозь землю от стыда, невзирая на то, что от земли меня разделяла приличная высота. Ну как ей было объяснить, что я с детства страдаю аэрофобией! Летаю только в самом крайнем случае, когда другим транспортом просто не доберешься, или доберешься, но будет уже поздно; хотя, как уже упоминалось, при моем образе жизни таких крайних случаев случается довольно таки часто. И всякий раз я героически настраиваюсь побороть в себе этот позорный психологический нюанс, побороть раз и навсегда, но каждый раз меня хватает только до того, когда шасси отрывается от земли.

      До моего слуха долетел странный тревожный звук… Звук начинающего барахлить двигателя.

      «Ну