Цветущая вишня. Рассказы о любви. Екатерина Москвитина

в нее. С ее отъездом развалилась и наша  компания, да об этом особо никто и не сожалел.

      Пришло время и мне лететь домой. И тут выяснилось, что о билетах следовало позаботиться как минимум неделю назад. Сейчас же их просто нет. А ведь Наташа предупреждала. Что делать – поехала я в аэропорт и допоздна сидела в очереди к администратору, пытаясь  дождаться,   что кто-нибудь передумает лететь. Но таких умников  там и без меня хватало, поэтому ожидания мои были напрасны. Билеты никто не сдавал, а очередь только увеличивалась. Впрочем, о том, что мне в этот день не улететь, я догадалась еще на станции, ожидая электричку до аэропорта. На пыльных дверях вагона, остановившегося напротив меня, было большими буквами написано неприличное слово из трех букв.

      В той бесконечной очереди познакомилась я с такой же несчастной жертвой собственной непредусмотрительности. По странному совпадению ее тоже звали Наташа. Ее  изобретательности можно было позавидовать – и к начальнику аэропорта мы с ней ходили, пытались уговорить его продать нам билеты вне очереди, и на полосу взлетную бегали, упрашивали экипаж посадить нас на места для стюардесс, и в порт Владивостока ездили, просились пассажирами на грузовой корабль.

      В результате наших невероятных усилий новой Наташе удалось   отчалить   к родным берегам по паспорту моряка на рефрижераторном судне, а я все-таки купила билет на самолет, но только на следующую неделю. И пришлось мне еще несколько дней прожить в  санатории. Уже без дружной  компании. Появилось время читать и бродить в одиночестве по паркам. Неожиданно вспомнились Наташины слова  о  крещении. А что, думаю, может и правда? Крестятся же люди зачем-то. Да и потом,  родилась я в этих краях, почему бы и не креститься  мне здесь? По крайней мере, это логично.

      Поехала во Владивосток, на последние деньги – четыре  тысячи рублей,  крестилась. Обряд тот и сегодня  вспоминается мне с неприязнью – настолько  все это было устроено неловко, неудобно. Грубый толстый поп, орущие дети, тесная душная комнатушка. Зачем-то всем, и мужчинам и женщинам,  велели по пояс обнажиться и макаться в общий чан. Негигиеничное и некрасивое   мероприятие. Покидала я церковь  с чувством  досады  и к тому же без копейки денег.

           На следующий день мой рейс. Сижу в аэропорту. Денег нет, есть хочу, лететь боюсь. Настроение скверное. Вспоминаю про крестик, полученный при крещении. Думаю – надеть что ли? Мало ли, самолет как-никак. Ладно, надену, не помешает. Надеваю. Через минуту ко мне подходит незнакомая женщина и говорит: вы, я вижу, одна летите, у вас вещей совсем нет. А у меня, наоборот,  слишком много. Вы не могли бы мне помочь – взять на себя часть моего багажа? Я вам заплачу. Четыре тысячи рублей. Я оторопело смотрю на нее и беззвучно соглашаюсь. Она дает мне эти деньги и продолжает: вы, может быть,  есть хотите? Тут лётная столовая очень хорошая, за углом, вы сходите, а я за вашей сумкой присмотрю. Не волнуйтесь, идите. Меня Наташа зовут, кстати, – уловив  мое замешательство, улыбнулась она.

      Понемногу