Марсио Герра против судьбы. Андрей Кокоулин

нападать не будем. Здесь они под защитой короля.

      – И куча свидетелей, – сказал Меррак.

      – И городская стража, – добавил Луи.

      Арамаго презрительно фыркнул. Толстого мускарона с сапогом мало волновали озвученные препятствия.

      – По эдикту бродячие артисты могут давать представления в городе не более четырех дней, – сказал я, – значит, сегодня или завтра они отправятся в сторону Горгочи или Шуана. Мы будем следовать за ними, пока они не остановятся на привал. Нас будет пятеро против тринадцати взрослых, включая карлика, и шести детей.

      Эрца Пинаре задумчиво пощипал бородку.

      – Ты хочешь…

      – Нет, – сказал я, – я хочу только Йоллу. Остальные циркачи меня не интересуют.

      – Но если они потом доберутся до Горгочи?

      – Пусть!

      – Подадут жалобу королевскому прокурору…

      Арамаго пьяно хохотнул. Прокурор – это смешно. Циркач против мускарона в королевском суде – еще смешнее.

      – И что? – спросил я. – Я – капитан Марсио Герра, владелец бье Лонфор, всадник короля. А они? Бродяжье племя.

      – Ты знаешь, – поморщился Пинаре, – Теффино захочет показать себя справедливым сюзереном. Не сомневайся, это дело дойдет до него.

      – И нас не эстетично повесят, – сказал Луи.

      – Кроме того, твой глаз, – вздохнул Эрца.

      – Что мой глаз? – я потрогал повязку.

      – Король боится его.

      Выход придумал Меррак.

      – Мы замотаем лица, – сказал он.

      – Марсио все равно опознают, – мрачно сказал Пинаре.

      – И что? Он заплатит за девушку. Сколько ты готов за нее заплатить? – повернулся ко мне Меррак. – На рынке в Басонье нубийский слуга стоит до семи скудо, за редкие экземпляры дают десять, иногда одиннадцать.

      – Десять я готов, – сказал я.

      Пинаре качнул головой. По его меркам это было расточительство.

      – Тогда все замечательно! – воскликнул Меррак. – Если хелеванты обращаются к прокурору и говорят, что мы выкрали девушку из общины, ты говоришь, что выкупил ее по праву мускарона, и совершенно не важно, возьмут они твои деньги или к ним даже не притронутся. Если же, по их словам, твоя добыча окажется вольной девушкой, то какие жалобы к прокурору? Пусть девушка и жалуется.

      – Ее могут попросить предъявить, – сказал Луи.

      – Думаю, за это время наш Марсио покажет себя с самой лучшей стороны, и девчонка не подумает сказать и слова против него.

      – Или мы скажем, что она сбежала, – сказал я.

      – Что вы все – бе-бе, бу-бу, – заплетающимся языком произнес Арамаго и, положив сапог под щеку, густо захрапел.

      Эрца посмотрел на него.

      – Да, пора и нам, – сказал он.

      Я пил в одиночестве всю ночь. Эрца, Луи и Меррак разбрелись по комнатам. Арамаго храпел под боком. Прислуживавший нам мальчишка, свернувшись калачиком, лежал на дальней лавке. На кухне шуршали мыши.