Двухгадюшник (сборник). Максим Михайлов

спокойно занималась испытательными работами.

      Следующий звонок на командном пункте прозвенел в десять часов вечера.

      – Что за бардак! Почему не докладываете обстановку! – бушевал начальник отдела боевой подготовки, на ночное время его оставили старшим в Главном Штабе, и теперь он оправдывал доверие.

      Волошин, ни куда особо не торопясь, догрыз галету из сухпайка и доложил:

      – У нас все нормально, без происшествий.

      – Что нормально! Вы там что, водку жрете! Немедленно доложить по установленной форме!

      Со вздохом сожаления отодвинув в сторону только распечатанный паек и открыв шпаргалку с формой доклада, Волошин принялся монотонно нараспев зачитывать:

      – Товарищ полковник, докладывает дежурный по командному пункту майор Волошин…

      Доклад в исполнении майора занял ровно пятнадцать минут.

      – … передвижения разведывательных и диверсионных групп противника в районе дислокации части наблюдательными постами не зафиксировано. Докладывал майор Волошин.

      – Ну вот, слава Богу, разродились! И докладывать каждый час! До утра! Неукоснительно!

      Несколько раз браво гаркнув: «Есть, товарищ полковник! Виноват, товарищ полковник!» Волошин вернулся к прерванному ужину.

      В одиннадцать он вновь накрутил знакомый номер и зачитал шпаргалку. На этот раз обошлось без наставлений. «Принял. Занимайтесь!» – сухо проворчал полковник и повесил трубку.

      В двенадцать на середине доклада начальство попыталось как-то сократить установленную форму:

      – Короче, у вас там все нормально?

      – Минуту, товарищ полковник, я докладываю, – отбрил поползновение Волошин. – Подозрительных предметов на территории части при осмотре патрулями не обнаружено…

      В итоге доклад продолжался на две минуты дольше. «Противник нервничает», – усмехнулся майор и завел будильник на час ночи.

      В час полковник просто бросил трубку. «Эх, не дослушал, не порядок», – решил Волошин и вновь накрутил номер.

      – Товарищ полковник, нас разъединили. Так вот…

      В ответ из трубки донеслись рыдания.

      Волошин добросовестно докладывал об оперативной обстановке каждый час до утра, ни мольбы, ни стоны штабного полковника не могли заставить мстительного майора выбросить хоть слово из «установленной формы». Если в штабе бросали трубку, Волошин тут же перезванивал, и все же добивался чтобы его дослушали до конца. Доложив, майор с чистой совестью передвигал стрелку будильника на час вперед и тут же мирно засыпал на предусмотрительно притащенном из караулки топчане.

      Больше, до самого конца «войны» на наш командный пункт не звонил никто.

* * *

      Зато конфуз случился в самом Главном Штабе. Для произведения пущего впечатления на проверяющих из Москвы и демонстрации силовых возможностей, начальник полигона приказал выставить у входа в штаб охрану. И около массивных деревянных дверей появился боец из батальона охраны упакованный