Евпраксия. Александр Антонов

Думаю, мне придется назвать князю Всеволоду имя более достойного супруга.

      – Ты, святейший, размышляешь достойно. Мы должны заставить маркграфа отказаться от поездки на Русь и от желания заполучить в невесты княжну россов. Потому в Штаден отправится человек, равный Удону. – Генрих по важной причине не назвал имени маркграфа Деди Саксонского. Но именно ему он хотел поручить нелегкое дело в Штадене. – Тебя же, святейший, прошу пока все держать в тайне.

      В этот же день у Генриха была короткая беседа с маркграфом Деди. О чем они говорили, никто не знал, но поздним вечером маркграф в сопровождении небольшого отряда воинов покинул Кельн.

      Когда-то в юности Деди и Удон были друзьями. Оба служили при дворе императора и даже вместе ухаживали за графиней Сузской Гедвигой. Дело дошло до сватовства, но никто из них по доброй воле не хотел отказаться от юной красавицы. Между влюбленными был поединок, победу одержал граф Удон. Он проявил благородство, сохранил жизнь Деди, но приобрел себе заклятого врага. Деди не мог простить Удону ни потери любимой, ни своего поражения в схватке, ни милости Удона к себе. Император знал о бывших друзьях все. И теперь, посылая Деди в Штаден, надеялся, что они завершат свое многолетнее противостояние в его пользу. В своей прозорливости Генрих IV не ошибся.

      Искусному в различных переговорах маркграфу Деди на сей раз не удалось добиться желательного успеха. Он все-таки, отправляясь в Штаден, надеялся мирно упросить Удона отказаться от княжны россов. Но само появление Деди в замке Удона привело последнего в ярость.

      – Как он смел появиться здесь? – кричал на камергера барона Саксона маркграф. – Вели ему убираться!

      – Но, ваше высочество, он со словом императора, – возразил камергер.

      – К черту! Не хочу лживых слов ни от кого! – бушевал Удон.

      Однако, пока хозяин Штадена распалял себя на бароне Саксоне, маркграф Деди явился в залу, предстал перед Удоном.

      – Ваша светлость, ты, как и прежде, любезен выше похвал. И все-таки тебе придется меня выслушать, – заявил Деди.

      – И не подумаю! Все сказанное тобою будет лживо.

      – Вот уж нет. – И, продвигаясь к своей цели, Деди, явно издеваясь над Удоном, сказал: – Наш император требует от тебя всего лишь отказаться совать свой нос к россам. Стало известно государю, что ты намерен свататься к великому князю, так Генрих сие запрещает тебе.

      – Что?! – в яростном гневе крикнул Удон. – Мне, маркграфу Нордмарки, он грозится запретом! Ну так пусть Рыжебородый Сатир догадается, каков мой ответ! – Удон повернулся к стене и схватил висящий на ней меч. – Защищайся! Или я сей же миг снесу тебе голову!

      – Не надо пугать, старый козел! Я и сам умею бодаться! – И Деди извлек меч. – У меня больше желания проткнуть тебя!

      – Меня – проткнуть! Ах ты винная бочка!

      И маркграфы схватились. Зазвенела сталь. Они долго гоняли друг друга по залу. Удон был по-прежнему искуснее Деди, он теснил его в угол и, загнав туда,