Ренегат. Александр Лавров

значит? Брось, Вася, загадки и говори прямо. Что такое вы задумали?

      – Да я не знаю, как это по-здешнему называется… У нас в Питере в вертушку играли, чет-нечет, орла и решку, мне всегда дюже везло… Бывало, скажешь: «решка», никогда орел не выйдет…

      – Ага, теперь я понимаю, – сообразил, в чем дело, Контов, – ты задумал отправиться в игорный дом, здесь их, говорят, очень много.

      – И могу засвидетельствовать, что игра идет вполне честно, – вступился Куманджеро. – Да иначе и быть не может… С тем, кого заметят в нечестной игре, расправа коротка: револьвер или нож быстро научат честности любого негодяя… Расчеты тоже правильны… За этим всегда следят десятки глаз… Поэтому ваш товарищ может рискнуть без опасения проигрыша наверное.

      Контов подозрительно поглядел на японца.

      «Уж не подманиваешь ли ты моего Васятку? – подумал он. – Да нет! Васька – добыча незавидная… Что мы за знатные иностранцы? Этот желтый проныра прежде всего должен бы осведомиться о состоянии наших карманов, а там нельзя сказать, чтобы была особенная густота»…

      Он опять испытующе устремил взор на Куманджеро. Тот безмятежно улыбался, не переставая болтать с Ивановым.

      – Играют в кости, – говорил он, – это очень старинная игра… ее в особенности любят моряки. Потом играют, конечно, в карты…

      – А знаете что? – перебил его Контов. – Пойду-ка и я с вами!

      – Вы? – скользнул по нему взглядом Куманджеро.

      – А что же? Вася уйдет, сидеть одному, право, скучно. Все интереснее провести вечер на людях…

      Куманджеро пожал плечами.

      – Я предпочел бы, чтобы вы провели этот вечер на пакетботе, – заметил он.

      – Ну, – беззаботно засмеялся Контов, – это вы опять за прежние советы! А я вам скажу, что у нас, русских, есть пословица: «Двум смертям не бывать, одной не миновать». К тому же я немножко фаталист и потому не боюсь таких случайностей.

      – Вот вы все, русские, такие! – в тон ему засмеялся японец.

      – Какие такие?

      – Малоблагоразумные, беспечные… Вы львы в минуты наступившей опасности и дети, когда она подходит.

      – Уж какие есть, такие есть! – ответил, смеясь, Контов.

      – Я достаточно приглядывался к вам! Сколько раз я видел, что вы – конечно, в смысле русского народа – могли бы легко избежать бед, если бы только дали себе труд подзаняться ими, когда они еще в зародыше, а вы нет! Когда раздастся удар грома, вы только тогда об опасности от молнии думать начинаете, не замечая, что гроза уже бушует вокруг…

      – Андрей Николаевич, слышите? – воскликнул Иванов. – Это он по-своему нашу любимую русскую пословицу докладывает.

      – Слышу, слышу! – отозвался Контов. – Что же? Господин Куманджеро, пожалуй, и прав… Есть у нас это…

      – Не только есть, а хоть отбавляй, – вдруг воскликнул развеселившийся Иванов, а затем повернулся к японцу и фамильярно похлопал его по спине, приговаривая: – А и шельма же ты, Куманджерка! Ишь, как ловко ты по-нашенски насобачился… Веди нас за это туда, где в кости играют! Рискую на все медные, и никаких больше!

      Японец,