Последний Новик. Том 2. Иван Иванович Лажечников

об этой баталии? – вот в ней-то получили мы с товарищем по доброй орешине, я в голову, он в ногу, и выбыли из строя. Теперь пробираемся на родимую сторонку заживить раны боевые.

      – Ведомо ли вам, – сказал ересиарх, – что за несколько поприщ отсель, на Черной мызе, стоит отряд шведский?

      – На нее-то мы и маршируем, прямо-таки на шведский караул; да, хвастать нечего, идем-то не одни, за отрядом князя Василия Алексеевича Вадбольского.

      – Кой лукавый завел вас сюда! Ведь вы с дороги сбились.

      – Вот те на! Удалой, говорил я тебе, что рыжий сыграет штуку…

      – Коли хотите, – продолжал ересиарх, – я укажу вам путь на мызу, только попрошу за труды.

      – Ну, распоясывайся, камрад!

      – Господи упаси, за услугу своим братьям православным брать деньги! Нет, не об этом хочу вас просить.

      – А что же надо тебе, ваше благородие?

      – Экий болван! – прервал своего товарища солдат, дергая его за мундир. – Говори, преподобный отче!

      – Вот видите, добрые люди, и я был некогда князь.

      Солдаты сняли с почтением шляпы и стали во фрунт.

      – Надевайте-ка своих жаворонков на голову и выслушайте меня. Мне есть до фельдмаршала Бориса Петровича слово и дело; царю оно очень угодно будет; узнает о нем, так сердце его взыграет, аки солнышко на светлое Христово воскресенье.

      – Говори, боярин, что за дело, – сказал один из солдат.

      – Ради царю нашему батюшке службу сослужить, – прибавил другой.

      Здесь Денисов отвел солдат в сторону и сказал им вполголоса:

      – В Лифляндах бегает один стрелец, злодей, какого мир не родил другого; подкуплен он сестрою царя, Софиею Алексеевною, избыть, во что ни стало, его царское величество. Петра Алексеевича богатырское сердце не утерпит не побывать у своей верной армии. Тут-то бездельник уловит час добраться до всепресветлейшего нашего, державнейшего государя. Я послан царскою Думою с наказом, как можно, дать знать о злодейском умысле фельдмаршалу; но боюсь с ним разойтись. К тому ж силы меня покидают: долго ли смертному часу застигнуть на дороге? и тогда немудрено, что всекраснейшее, всероссийское солнце скроется от очей наших и покинет государство в сиротстве и скорбех. Коли вы верные слуги царские и хотите получить награду, то доставьте грамотку в собственные руки Бориса Петровича. Может статься, и я встречу его; все-таки и тогда ваше усердие не пропадет.

      – Беремся за это дело, – закричали оба солдата.

      – Награди их Господи Своими милостями! – сказал Денисов, возведя очи к небу.

      С ним была чернильница и все принадлежности для письма. Из хижины вынесена доска и поставлена на два пня: она служила письменным столом. Послание было наскоро изготовлено, отдано одному из солдат, который казался более надежным, и привязано ему на крест. Служивые выпровожены с благословением на дорогу к Менцену, дав клятву исполнить сделанное им поручение. С другой стороны, начальник раскольников, довольный своими замыслами, отправился с братьею, куда счел надежнее.

      Хозяева хижины проснулись,