Последняя афера. Владимир Александрович Сковородко

огурцы!

      – Мне плевать на твои проблемы, также, как и всем остальным! – тем же разъяренным тоном прозвучало в ответ, – Можешь продолжать жаловаться и сетовать на свою трудную судьбу, обвиняя всех вокруг, но зрение своим нытьем ты не вернёшь. Либо ты борешься со своими трудностями, либо ты подчиняешься им.

      С этими словами незнакомец ушёл.

      Анвар остался наедине с разрывавшими его чувствами ярости и боли. И причиной тем эмоциям послужила не грубость незнакомца, а напротив, его кристальная честность, напомнившая ему о его ничтожности. Он почувствовал, как тёплые слёзы покатились по его заросшим щетиной щекам. "Почему я?!" – произнёс он тогда взахлёб и тут же рукой заткнул себе рот. Стараясь успокоиться, он несколько раз произнёс шепотом, словно молитву: "Либо ты борешься с трудностями, либо подчиняешься им." Как же просто. Чертовски просто. Эта фраза несла в себе банальную истину, известную каждому: ты сам творец своей жизни и только тебе выбирать жить счастливо или быть жертвой. Но с момента трагедии, произошедшей с Анваром до того дня ни один человек не напомнил ему об этом. Его жалели и утешали, ему сострадали, о нем заботились. Его убедили в том, что он достоин жалости, его заставили верить в свою беспомощность. Ни один из них, не пытался ему помочь.

      Кем был тот спаситель, осмелившийся, вопреки всем моральным устоям, так резко высказаться в адрес незрячего, Анвар не знал. Возможно, он был инвалидом, быть может, он также был слепым и потому знал, какой должна быть помощь жалеющему себя слепцу. Или же он был абсолютно здоровым и счастливым человеком. Так или иначе, Анвар по сей день был бесконечно благодарен ему за ту колючую правду. Что-то забывается, что-то остаётся в памяти, но лишь некоторые воспоминания будут храниться вечно. Ту встречу он сохранил навсегда, встречу, которая помогла ему расслышать своё сердце, биение которого было не разобрать в шуме утешений окружающих и собственного гнева. За все десять лет, прошедшие с того дня, Анвар не забывал ни на минуту о той простой и банальной истине.

      Когда он услышал знакомый скрежет ржавых колёсных пар приближающегося трамвая с номером пятнадцать, уголёк сигареты уже дотлевал у фильтра.

      Он бросил бычок, попрощался с женщинами, которые остались на остановке и сел в трамвай, чтобы вернуться домой.

      Глава 3

      Грек был максимально уверен в себе, он знал своё дело и чувствовал себя в нем, как рыба в воде. Но далеко не всем рыбам одинаково везёт, и пока остальные собратья лососевые преодолевают морские глубины, направляясь к ближайшим рекам для нереста, кто-то лежит в тарелке в виде запечного стейка, политого лимонным соком и украшенного овощами, совсем не чувствуя боли от увечий, наносимых столовыми приборами.

      – Как тебе семга?

      – Не увиливай от ответа! – шутливо приказным тоном отрезал Грек.

      – Ну, хорошо, – робко пожав плечами, подчинилась Милада, – В детстве я была крупной девочкой, и родители звали меня пыш. Потом я была то рыжей, то веснушкой. Но самые обидные прозвища мне присваивали в школе: метла, ведьма, боксер.

      – Постой! –