Серебреник. Отец и сын. Исмаил Акаев

и она бросилась к своей матери:

      – Мама, помоги! Мама, заклинаю тебя, помоги! Девушку привезли, пусть ее не трогают наши… мама, я с собой покончу, я убью себя, мама, сделай что-нибудь, – кричала Зарган в истерике.

      Хеда обняла свою дочь, взглянула ей в глаза и сказала дочери:

      – Глупая моя доченька, в этом доме нет таких подлых мужчин, и твой отец не допустит надругательства над невинным человеком, особенно над девушкой. Я уж хорошо знаю твоего отца и твоих братьев.

      Шепот пронесся по двору и девушка еще ниже опустила голову. Она уже не могла сдерживать себя и слезы текли по ее щекам, дрожали губы, дрожали руки, теребя уголок девичьей шали. А вокруг шушукались ребята, неодобрительА вокруг шушукались ребята, неодобрительо покачивали головой старики. Молодые ребята шепотом разыгривали между собой словами то дочь, то мать, то уступая друг другу, добиваясь права на них, но так, чтоб их не слышали старшие. Это было ужасно и страшно… Одного молниеносного взгляда Заурбека хватило всем, чтобы угомонить и остудить горячие головы, кто шептался в толпе собравшихся. Заурбек развернулся лицом к толпе, отодвинул подол бешмета и схватился за рукаять кинжала спрятанный под подолом:

      – Клянусь, отсеку голову любому, кто посмеет приблизиться к девушке. Несмотря ни на что, я убью любого, кто хоть одним движением посмеет оскарбить женщин в моем доме. Мужчины рождены оберегать честь женщины, а не лишать впозорном бесстыдствеи насилием.

      Из дома вышла мать Ибрагима, Хеда, подошла к бедной девушке и плача обняла ее прижимая к себе, словно бытаясь укрыть от любопытных взоров, от беды, от сего дурного. А та захлебываясь и уже плача навзрыд, все твердила:

      – Тетя, тетя, пусть делают со мной, что хотят, только пусть не трогают папу. Я на все согласна, только не трогайте папу…

      – Не бойся, доченька, здесь тебя никто не обидет, не плачь, и папу твоего уже не тронут. Все будет хорошо. Я принемаю тебя как свою гостью, а моя гостья под защитой мужчин моей семьи, если они остаются теми мужчинами, которые питались с моих рук…

      На этом пространстве, перед взорами мужчин, собравшихся жаждой мести, стояли две матери и одна девушка, пытаясь удержать всхлипы и слезы. В доменапротив, рыдала еще одна девушка, уткнувшись в подушку. Их слезы, их боль известны только им и Всевышнему. Наступили самые тяжелые минуты для всех присутствующих здесь приезжие с женщинами мужчины не знали, куда себя деть от позора, они стыдились поднять головы, стесьняясь встретить взгляд тех, кто напротив. Но и мужчины со стороны Тасуевых испытывали горечь произошедщего на их глазах. У многих, особенно у старцев в глазах появились слезы сожаления происходящему. Каждый в своем уме перебирал все свои поступки в жизне, и благодарили Бога, за то, что им не пришлось испытать подобное унижение в своей жизни, которая испытывала сторона виновника. Урок был поучителен для всех на долгую жизнь, для присутствующих