Леонтоподиум. Алиса Александровна Васильева

до окраины Леонтоподиума. Передо мной стоял пограничный столб с проржавевшей табличкой «Топи Риды», а дальше начиналось то, что звалось Кардусом. Межа была засыпана солью, а прямо за столбом эдельвейсы Элеоноры сменялись кровавыми чертополохами болотной ведьмы. В топях всегда была ночь. Я переступил межу, сделал несколько шагов по землям Кардуса и упал. Сон одержал победу нокаутом.

      ***

      Проснулся я от того, что почувствовал чей-то взгляд – равнодушный, но колючий. Рядом сидела девочка лет семи с ангельским личиком и пушистыми заячьими ушами и хмуро меня рассматривала. Жесткие старушечьи глаза никак не вязались с ее невинной внешностью.

      – Вставай, тебе пора работать, – сообщила она мне.

      – Ты еще кто такая? – спросил я.

      Мне казалось, что уж я-то, коренной житель Леонтоподиума, знаю в нашем городе всех. Такую своеобразную штучку я бы точно заметил. Хотя бы потому, что дети в Леонтоподиуме – большая редкость. Невинные сюда не попадают, а последним родившимся в Леонтоподиуме ребенком был Шива.

      – Что, ослеп с похмелья? Я Зайка. – Девчонка пошевелила ушами, демонстрируя, что они настоящие. – Пошевеливайся, госпожа Рида велела взять тебя на работу.

      Зайка отпрыгнула на несколько метров.

      – Гоу-гоу! Госпожа Рида не любит ждать!

      Я поднялся, подобрал косу и последовал за ней, а вернее, за ее ушами, мелькающими среди чертополоха. Получается, что у Риды есть помощница? А я думал, ей, как и Еве, нельзя иметь свиту. Похоже, я многого не знаю о Кардусе. Например, я понятия не имел, что в Кардусе есть луна. В Леонтоподиуме, за неимением неба, нет и светил, а вот над топями сейчас висел громадный желтый блин. И это притом, что никогда раньше, пробегая через топи к Леонтоподиуму, я ничего подобного не замечал. Похоже, Рида обзавелась собственным светилом, работающим только для ее приближенных. Интересно, а тут всегда полнолуние? Что характерно, и гула тоже нет.

      Я почувствовал присутствие еще одного человека. Метрах в сорока справа кто-то двигался. Я на всякий случай пригнулся и прислушался. Человек умирал, его сердце билось нечетко, дыхание было слабым. Движимый любопытством, я подошел поближе. У корней одного из деревьев лежала женщина, почти полностью покрытая репейниками. По всей видимости, она провела на болоте не меньше недели – ее одежда были измазана и изорвана. Явных ран на ней не было, умирала она, скорее всего, от истощения. У меня во рту появился неприятный привкус – чертополох что-то вытягивал из несчастной. Нет, не энергию, это не было похоже на то, что делают эдельвейсы. Не энергия, что-то другое.

      – Ну и чего ты тут корни пустил? – услышал я недовольный голос Зайки. – Зацвести планируешь?

      – Кто это? – спросил я.

      – Просто какая-то дуреха, которая последовала за белым кроликом, – неприятно усмехнулась Зайка, – мне-то откуда знать? Я с ними со всеми не знакомлюсь.

      – За белым кроликом? Так это ты ее сюда заманила?

      – Конечно.

      – А зачем? – спросил я.

      – А ты думаешь, где Леонтоподиум берет время?

      Время!