Миллион лет после нашей эры. Космическая легенда. Сергей Цымбаленко

про маленького спартанца, с которым беседовал взрослый, когда у него под рубахой был лисенок. Он не показывал боли, хотя зверек выедал у него внутренности. Страшно, правда? Может это и легенда, но историки хотели подчеркнуть необыкновенную стойкость спартанцев, которая делала их непобедимыми воинами. Я не знала, как испытать себя. Натолкнулась на историю о Муции Сцеволе, римлянине, доказавшем силу воли и преданность, сунув руку в огонь. Вот и я зажгла свечу, поставила ладонь над пламенем и держала. Кожа вздулась, и я не знала, как избавиться от боли.

      – Надо было смазать облепиховым маслом, – машинально сказала Искра, которая морщилась от ощущения чужих переживаний.

      – Я не знала, и смазала сливочным маслом, – улыбнулась Настя.

      – Вот это да! – откликнулся Алекс. – Надо попробовать.

      – Я тебе попробую, – строго сказала Оксана. Она чувствовала ответственность за маленьких, особенно неугомонного Алекса.

      Настя ничего не рассказала о своих исторических испытаниях родителям, но мама догадалась, обнаружив ожог. Она внимательно посмотрела на дочь, будто видела ее впервые.

      – Джордана Бруно и Жанну де Арк сожгли на костре. Ты тоже хочешь испытать это?

      – Не знаю, – растерялась Настя.

      – История существует для того, чтобы учиться на чужом опыте, избегать ошибок, вступать в диалог с умными людьми прошлого, даже если их отделяют тысячелетия. Разве этого мало?

      Торн понимал, что неудобно все время отмалчиваться. Во время рассказов девочек он перебирал в памяти события своей жизни, в поисках забавного. Остановился на истории про первые рисунки. В тот день он остановился перед монотонно синей стеной ванной комнаты и понял, что можно сделать ее красивой. На глаза попали толстые цветные фломастеры – то, что надо. Он вдохновенно стал разрисовывать стену линиями разных цветов и очень гордился работой.

      – Здорово тебе влетело? – с сочувствием спросил Андрис.

      – Нисколько.

      На мамином лице, конечно, не было радости, но она похвалила его за старания. Каракули не стали стирать. Только сейчас, вспоминая об этом, Торн в полной мере оценил родительское понимание и терпимость. Если бы его наказали, то, может быть, он бы не рисовал больше. Прошло время, пока он понял красоту того, что его окружает, взял масляные краски. Поверх детских каракулей появились море и маленький двухмачтовый парусник, плывущий издалека.

      Воспоминание о маме наполнило Торна теплом. Так бывает, когда приходишь с мороза, и кожа болезненно отогревается. От этого хотелось плакать как маленькому. И от горького предчувствия, что они с мамой больше не встретятся. В детстве, чтобы не так горько было расставаться, он хранил платок с запахом ее духов, а сейчас даже его не было. Он решил, что обязательно напишет балладу о мамином платке. Когда-нибудь.

      Дождь прошел так же неожиданно, как и начался. Искра и Ю Цзи посадили рассаду в землю. Зузу помогала им, Алекс вертелся