Белый Кремень. Михаил Авинирович Савинов

снова отказался. Он сказал так: «Думаешь, я не знаю, что ты хочешь освободить его и воспитывать вместо сына? Нет, хич мой, а что до его дурного нрава, так я расстанусь с рабом при всём народе на День Большого солнца». Многие нашли, что это была не самая лучшая из его речей.

      Юноша вздрогнул. Недаром воин со шрамом показался ему похожим на его отца! Похожим не лицом, а внутренней силой, которую Энке ясно умел различать в людях – потому что пример такой силы всегда был перед глазами. У этого сэйда есть чему поучиться. И кто знает, может быть…

      Энке мотнул головой. Нет, нет и нет! Только бегство! Да и не получается ничего у этого Теанаркута.

      – Я там у дверей послушал разговор гостей, – добил его Грызущий. – Сын Теанаркута разбился пять лет назад в лодке на прибрежных камнях.

      Энке не успел до конца осмыслить эту новость – из-за угла дома вышла Туссету.

      – С кем это ты тут болтаешь? – весело спросила она и бросила пленнику меховое одеяло. – С собакой?

      Грызущий в мгновение ока скрылся в складке шкуры. Впрочем, в сумерках хомяк и так не бросался в глаза.

      – Я… нет… – начал отвечать Энке, но Туссету уже скрылась за другим углом – лёгкая, быстрая в движениях, каждый шаг – как движение танца.

      – Ту… – только и успел сказать пленник. Ему очень захотелось что-нибудь сказать красавице, но что именно – он не успел придумать.

      Энке подтянул к себе одеяло и вздохнул.

      – Оо! – протянул хомяк. – Да ты, никак, жену вождя захотел!

      Энке ощутил жар на лице и понял, что сейчас оно сделалось красным.

      – Молчи, хомяк, я…

      – Знаю, знаю! – перебил Грызущий. – Что и говорить, то, что ты ел хомяков, пусть и с большой голодухи, не делает тебе чести! Но младшая и впрямь хороша на ваш людской вкус, так что если тебя не убьют в ближайшие пару дней, займись-ка ей, а то девчонке нелегко приходится! Видел эту старую ведьму?

      – Видел… – пробормотал Энке.

      – Её зовут Ога. Местные говорят, ведьма она настоящая, из тех чёрных ведьм, которые призывают на помощь нижних духов. – И хомяк, до сих пор говоривший вполне спокойно, вдруг злобно прошипел: – Ненавижу таких!

      – Ведьм или духов? – не понял юноша.

      – Всех! А, ладно, ну их…

      Хомяк с мрачным урчанием принялся скрести себя за ухом задней лапой.

      – Плешь протрёшь! —сказал Энке. – Кстати, а этот здоровяк – тоже раб?

      Хомяк перестал скрестись и встряхнулся.

      – Не, он работник, запродался вождю за долги. Семьи нет, бобылём живёт и сердится на весь мир за свою плохую долю. Да ну его, дурня, поговорим лучше о девчонке, она того стоит!

      Энке молчал. Сколько же всего успел узнать этот странный зверь, шмыгая под ногами сэйдов!

      Грызущий, не дождавшись ответа, продолжил:

      – Кажется, её родичи продали её Атангве не от хорошей жизни. Старый пузан, вероятно, хочет от неё ребёнка, более удачного, чем то рыхлое туловище,