Время пожить для себя…. Ирина Арсентьева

разрушенные судьбы, горе в домах похоронками, слезы реками, дети – сироты. Это война… Она никого не пощадила, забрела далеко, даже в те места, где прижились пострадавшие уже однажды и не единожды от зигзагов исторических событий люди с грустными лицами и серьезными мыслями.

      Мой дед Алексей Меренчук погиб в битве под Москвой. Это была Ржевско – Вяземская наступательная операция 1942 года, в которой простились с жизнью, тихим семейным счастьем, мечтами и надеждами около двух миллионов человек, мужчин и безусых еще мальчиков. Самой многочисленной по количеству убитых была эта операция. Он был связистом, мой дед, и одним из первых встретил вражескую пулю. И было ему только двадцать восемь лет.

      Мария осталась одна с двумя детьми.

      …Маша была красивой. Черные прямые волосы, карие, с легкой позолотой, глаза и немного курносый нос, который совершенно не портил ее лица. А вот губы всегда поджаты, что создавало иллюзию или постоянного недовольства, или надменности.

      Михаил Свирин был снабженцем во время войны или, как говорили тогда, заготовителем. Его, как и многих других, очень важных людей, необходимых для фронта в тылу, отправили подальше от линии, которая условно отделяла жизнь от смерти.

      И надо же было такому случиться, что попал он именно в село Мошково, что неподалеку от Новосибирска, центра Сибири. Занимался заготовкой продовольствия для фронта и по сравнению с местными жителями, ощутившими к тому времени не только сибирский холод, но и леденящий тело и сознание голод, был весьма обеспеченным человеком. Семья Свирина осталась в оккупации, и никаких сведений с начала войны ни о жене, ни о сыне он не получал. Первое время он еще надеялся на чудо, ждал хотя бы маленькой весточки. Но чем сильнее становилась вера в нашу победу, тем слабее были его надежды.

      Мария с двумя дочерьми получила похоронку холодной ранней весной. Медленно таял снег в тот год. Медленно текли горькие слезы по щекам. Все смешалось в душе молодой женщины, вопросы, обрывки каких – то предвоенных воспоминаний, картины из ее безоблачного детства. Мысли проносились в голове вихрем, таким же, как мчался когда – то, очень давно, табун отцовских породистых скакунов в «цареве городище» Кургане, откуда бежали они, распродав все свое имущество, чтобы скрыться от раскулачивания.

      Все ее нынешнее положение усугублялось еще и тем, что она после гибели мужа осталась жить в его семье, как было положено по сельским законам. К тому же, отца ее все – таки арестовали и сослали куда – то к самому черту на кулички, в Пермь, на долгие годы, включая и военные. Мать вскоре после ареста отца заболела и умерла, оставив на попечение старших братьев несколько младших детей, включая и четырнадцатилетнюю Машу. Самого младшего брата Ваню, которому не исполнилось еще и года, сама Маша отнесла в приют и, положив на крыльцо, долго стояла за углом соседнего дома, наблюдая за тем, как скоро его обнаружат и заберут.

      Все, что окружало