Золотая голова. Наталья Резанова

Почему она оказалась вместе с ним?

      – Она часто сопровождала его в поездках.

      – Где они похоронены?

      – Под обвалом. – Мне не хотелось говорить подробнее.

      – Как это?

      – Так. Тел так и не нашли. Тут он себя и выдал:

      – Это произошло между Белой дорогой и Эннетским перевалом?

      – Точно. Послушай, почему бы тебе просто не свериться с моим делом? Он отвернулся.

      – Сколько тебе тогда было лет?

      – Семь.

      Очевидно, этот пункт в допросном листе был последним. Он соскочил с подоконника, оставив окно распахнутым.

      – Ясно. Можешь отдыхать до рассвета, пока не выедем. Спать, как ты верно подметила, тебе придется одной. Во всяком случае, пока. От тебя слишком несет тюрьмой, даже при открытом окне.

      И вышел. Я смачно зевнула. Действительно, так, между делом, и вечер наступил. И ничто на свете не помешает мне выспаться. Подумаешь, Гейрред из Тальви еще раз напоследок дал понять, кто он, а кто я. Он вообще очень расчетливо унижал меня. Он только не учел, как мало это меня волнует.

      Открытое окно могло быть приглашением, которое я отвергла. Долги надо платить, в этом я была уверена. Должна же я унаследовать какие-то понятия от отца, а не только от дедушки Бешеного. А от всего прочего у меня был какой-никакой, а нож, прихваченный из столового прибора. Если у трактирщика хватит наглости поставить убыток в счет, пусть платит Тальви.

      А вот насчет того, что нынешнюю ночь я проведу в одиночестве, он ошибся. Правда, не в том смысле, который он подразумевал. Произошло это так – я вовсе не уснула без задних ног, как ожидала, а задремала вполглаза. Что-то мешало мне, как гвоздь в башмаке или колючка в перине. Наконец, не выходя из полусна, я сообразила, что меня тревожит. Вовсе не интерес Гейрреда Тальви к Скьольдам. Мало ли! Есть, говорят, оригиналы, которые изучают змей. Или хищных птиц. Или вулканы. Почему бы и Скьольдам не оказаться в том же ряду? Но он как-то странно встрепенулся, когда речь зашла о гибели моих родителей. О которой он, безусловно, знал и раньше. Но тут он как будто узнал что-то новое. И очень важное.

      Тут я обнаружила, что, ударившись в размышления, уже не сплю, – это во-первых, а во – вторых, услышала за дверью детский плач.

      Чем хороша тюрьма – там подобные вещи не волнуют… Чертыхнувшись, я вылезла из постели и чуть приоткрыла дверь. Было темно, но я сумела разглядеть, как давешняя служанка тащит по коридору маленькую девочку, одновременно пытаясь заткнуть ей рот – не слишком преуспевая.

      – В чем дело?

      Служанка и девочка разом повернулись ко мне. Тут я почему-то вспомнила имя женщины – Сигрид, и была она – Господи, спаси и помилуй! – моей ровесницей.

      – Что стряслось, Сигрид?

      Она сморщилась в явной неуверенности, стоит ли мне отвечать. Разумеется, она знала, кто я.

      – Это – моя дочь… – промямлила она. Девочка тем временем перестала реветь и уставилась на меня. Ей было лет шесть. В противоположность матери – темной масти. Кудрявые волосы стянуты в две косички, перевязанные выцветшими тряпицами, в круглых чернильных глазах любопытство высушило слезы. Это ж какие цыгане