Хроники Нордланда. Грязные ангелы. Наталья Альбертовна Свидрицкая

костерили Белого Эльфа, эльфов вообще и свою поганую жизнь. Говорили о том, что в Междуречье и ветров таких нет, и народ богаче, но там и банды свои промышляют, сплошь из полукровок. А в Далвегане делать нечего, там народ такой же нищий, как здесь. Поближе к Элиоту бы податься, да там лесов и скал нет, не спрячешься… Кругом засада, а виноваты, знамо дело, Хлоринги. Его высочество послал людишек подальше с их бедами, да взвинтил налоги до небес, чтобы сынок его, полукровка, чельфяк проклятый, и дальше пировал, беспутничал да с бабами озоровал – а баб у него, говорят, бывает по четыре в раз.

      – Тьфу! – Сплюнул рябой работник меча и топора, – срам и паскудство, больше ничего! Ну, разве это дело: сразу четыре бабы?..

      – Тут одной-то месяцами не видишь. – Просипел его коллега, лысый тощага с перебитым носом. – Четверо детей было, двое осталось. А может, и к лучшему: кормить меньше-то. Они ж, это, как сороки: дай, дай, дай! И жена-то, это, нудит и нудит, жрать, жрать, дети, дети… Домой идти-то не хоцца. Чё я, не знаю, чё дети-то?.. Чё нудить?.. Хоть бы раз улыбнулась да дала бы с радостью, да подмахнула бы, да…

      – Тихо! – Привстал Обротай. – Никак всадник?..

      Все притихли, вслушиваясь с надеждой. Потрескивал костёр, посвистывал Белый Эльф. К этим звукам примешивался такой желанный и долгожданный звук: чавканье копыт по грязи, слегка схваченной холодом. Бродяги оживились, потянулись к оружию. Копыта – это конь, а конь – это деньги. Или конина, на худой конец. И то, и то хорошо. Всадник, судя по всему, был один – неосмотрительно с его стороны! Бродяги собирались убить его, не задумываясь; им нужны были его деньги, его вещи, его одежда – любое рваньё можно было продать трактирщикам, которые давали за него хотя бы дешёвое пойло. А если всадник был одет хоть немного добротнее и теплее, то и вовсе хорошо: что-то могло перепасть и семьям. А жизнь всадника… Кого она волновала?.. Рябой вышел на дорогу, Обротай и лысый вооружились арбалетами, скверными, но убить способными.

      Всадник и в самом деле был один. Ну, если не считать огромного чёрного мастиффа, бегущего подле лошади. Обротай тут же прицелился в собаку. Конь переступил длинными ногами, захрапел, выпустив облачко пара из раздутых ноздрей – очень хороший конь. Олджернон, или даже кастилец?.. Вороной, без единой отметины, с модно подвязанным хвостом. Всадник, закутанный в подбитый мехом плащ с капюшоном, похлопал коня по шее, успокаивая.

      – Спокойно, Лирр. – Голос был женский, и бродяги заухмылялись.

      – Эй, слезай с коня-то, дамочка. – Сказал, ухмыляясь, Рябой. – Это четыре бабы на одного мужика – срам и паскудство, а одна на пятерых – самое то, а, Гнилой?.. Ну? Чё, это, непонятно чё-то?!

      – В самом деле непонятно. – Голосом как бы немного утомлённым произнесла женщина, откидывая капюшон, и бродяги окостенели от ужаса. – Как вы ещё живы, идиоты такие?

      Женщина была уже не молодая, но и не старая. Мария и её подруги сразу узнали бы Госпожу; бродяги тоже её узнали – ведьму Барр знали все. И все же боялись.

      – Госпо…