Пьер, или Двусмысленности. Герман Мелвилл

пристальный взор на тех, кто устало плетется, сбив себе ноги на тернистом жизненном пути и на ком тяжкий труд и бедность оставили свою уродливую печать; если такому бедняку случится увидеть когда-нибудь прекрасную и милосердную дочь богов, коя, спустившись с заоблачных высот красоты и богатства, пройдет мимо него легким шагом, сияя от счастья и гордая благополучием, как он будет поражен, что в мире, преисполненном зла и стольких страданий, есть еще место этой сияющей грезе из рая. Ибо любая красивая женщина чувствует себя гостьей из дальних краев. Другие особы женского пола всегда рады назвать ее чужестранкой. Женский рой неотступно наблюдает за дивной красавицей, стоит ей переступить порог, словно за птицей фениксом, что влетела к ним в окно. Что ни говорите, их зависть, как и любая, не что иное, как послед неприкрытого восхищения. Разве мужчины завидуют богам? И разве женщины завидуют богиням? Красавица рождается королевой, царящей равно над мужчинами и женщинами, как Мэри Стюарт была королевой для любого шотландца, будь то мужчина или женщина. Все человечество – ее шотландцы; верные ей кланы исчисляются нациями. Истинный джентльмен из Кентукки охотно отдаст жизнь за красавицу из Индостана, даже если он никогда ее не видел. Да, его сердце изойдет кровью ради нее, и он отправится к Плутону, чтобы она смогла подняться на Небеса. Он скорее примет ислам, чем отречется от своей верности, коя присуща всем джентльменам с той поры, как их Великий Мастер, Адам, склонил колено перед Евой.

      Невзрачная королева Испании не пожинает и половины тех лавров, что выпадают на долю хорошенькой модистки. Ее солдаты могут разбивать чьи-то головы, но Ее Величество не может разбить ничье сердце, а хорошенькая модистка может носить мириады покоренных сердец, как ожерелье из драгоценных каменьев. Несомненно, благодаря красоте взошла на трон первая королева. Если когда-нибудь вновь встанет вопрос о престолонаследии Германской империи и один жалкий горе-адвокат будет защищать интересы любой несравненной красавицы, что первой попадется ему на глаза, она будет единогласно избрана императрицей Священной Римской империи германской нации, то есть в том случае, если все немцы обратились бы в правдивых, чистосердечных и благородных джентльменов, способных принять для себя столь великую честь.

      Это вздор – говорить о Франции как о родине всеобщей галантности. Разве нет у этих язычников-франков их Салического закона?[24] Трем самым обворожительным созданиям – бессмертным цветам дома Валуа – было отказано во французском троне из-за этого бесславного обычая. Франция! Где миллионы католиков все еще чтут Деву Марию, Царицу Небесную и на протяжении десяти поколений отказываются снять шляпу и склониться перед множеством ангелоподобных Марий, законных владычиц Франции. Вот где кроется причина мировой войны. Только взгляните, с какой подлостью народы – точно так же, как иные мужи, – прибирают к рукам и носят самое лучшее звание, не вызывая ни у кого возражений, пусть даже получили его вовсе без всяких заслуг. Американцы, а не

24

Салический закон (у Мелвилла Salique Law, лат. Lex Salica) – древнейший закон, принятый в VI в., в царствование Хлодвига I, гласил, что родовые владения могут наследовать лишь отпрыски мужского пола, что распространялось также и на престолонаследие в империи франков. В русских источниках называется также Салической Правдой.