Лабиринты времени: Кноссос. Евгения Козловская

они изменили? Хотя бы на твоей памяти, Вера? Войны, теракты, геноциды, эпидемии, катастрофы, голод, бедность, уничтожение всего прекрасного в человечестве и самой нашей планеты… хоть чего-то можно было избежать, скажешь нет? – лицо говорившего исказилось, словно сама эта мысль причиняла ему физическую боль.

      – Мы – историки, – продолжил он, все больше распаляясь, – и мы должны, просто обязаны охранять ее течение от всего этого, от результатов людской глупости, алчности и безустанных попыток самоуничтожения!

      Они же боятся и пальцем пошевелить, «как бы чего ни вышло, как бы не нарушить баланс», – мужчина презрительно спародировал старческое брюзжание – Да какой баланс, когда мир давным-давно попросту катится ко всем чертям! – Он несколько раз вдохнул полной грудью, чтобы взять себя в руки, и закончил уже более тихим, спокойным голосом, в котором звучала та твердая непоколебимая уверенность, которая спустя годы пленяла и вдохновляла его последователей. – Пришла пора меняться, хотят они того, или нет.

      – И как же вы планируете меняться, молодой человек? – из полумрака на освещенный дрожащим светом факела островок мостовой выступило ещё двое мужчин. Первый, тот что говорил, по виду – рабочий с окрестных полей или виноделен, даже руки его были черны от живицы, сосновой смолы. Часто по весне на Стронгиле господа отправляли крестьян в леса собирать янтарные «слезы деревьев», ведь смола прекрасно залечивала раны и была одним из важнейших ингредиентов лекарственных составов. Этот работяга и маслом-то не успел отереться, так и ходил с грязными руками, хотя держался на удивление уверенно и гордо.

      Второй – более скользкий тип, такие десятками крутятся в каждом крупном приморском городе, поджидая удобного случая увести оставшийся без присмотра тюк или подобрать нежданно выпавший на землю кошелек. И попахивало от них изрядно, будто только из портового кабака вывалились.

      Мужчина с факелом моментально подобрался, и напряженно посмотрел на тех, кто так неудачно ворвался в разговор.

      – Видимо, нас своим присутствием почтили мистер O’Доннал и профессор Бэлл? В этих телах трудно быть уверенным на сто процентов.

      – Патрик O’Доннал, к вашим услугам. А вот я вас узнал без лишних расшаркиваний, юный господин Даль. Хотя хороший тон – залог конструктивного диалога, так что и нам стоит быть чуточку более формальными, да, Джон?

      – Несомненно, – поддержал эту нехитрую мудрость сурового вида мужчина, нос которого выглядел так, будто его владелец знал толк в хороших потасовках, но не умел должным образом защищать столь выдающуюся особенность своего лица, из-за чего она, каждый раз срастаясь после нового перелома, приобрела весьма причудливые очертания. – Джон Бэлл, к вашим услугам, господин Даль, мадам Раевская – он галантно поклонился, что совершенно не вязалось со внешностью мускулистого мужлана.

      – Раевская-Даль, – раздраженно поправила его женщина.

      – Ах, да, простите мою оплошность! Знаете, это все