Фараон Эхнатон. Георгий Дмитриевич Гулиа

к стенке рассуждениями Нефтеруфа. Но он не считал себя побежденным.

      – Почему ты полагаешь, – возражал он, – что соединить два таланта, два их начала – это плохо?

      – Ужасно, а не плохо!.. А самое главное, тогда не было бы у тебя Ка-Нефер!

      – Это почему же?

      – Да потому, – пояснил Нефтеруф, – что красоту ее, если следовать твоему пожеланию до конца и во всем, пришлось бы разбавить с красотой какой-либо уродины. А ведь согласись, Ахтой, что нельзя ничего ни убавить, ни прибавить к лицу и любой части тела твоей славной госпожи.

      Муж поглядел на свою жену с таким вожделением, словно и не лежал рядом с нею нынче же ночью.

      – Я бы никому не позволил тронуть ее, даже дающему жизнь всему сущему. Тронуть – значит испортить чудеснейшее из творений.

      – Возгоржусь, – кокетливо заметила Ка-Нефер, подвигая к гостю новое блюдо. – Не кажется ли тебе, Ахтой, что досточтимый Нефтеруф немножко прикидывается простачком?

      – Именно прикидывается. Теперь я вижу, что предо мною – соперник, досконально разбирающийся в зодчестве.

      – Только не это! – возразил Нефтеруф. – Я всего-навсего человек, умеющий повторять чужие, где-то услышанные или где-то прочитанные мысли. И если вы обяжете меня строить дом – из этого ничего не получится: я осрамлюсь!

      С улицы донеслись голоса продавцов зелени и булочников. Утро вступало в свои права.

      – Мне пора идти, – сказал Ахтой, подымаясь. – Мой учитель и начальник Джехутимес не любит, когда кто-либо из его мастеров опаздывает на работу.

      Нефтеруф спросил его:

      – Могу ли я рассчитывать на гостеприимство в этом доме?

      – Ты говоришь обидные слова, Нефтеруф…

      – Да, да, – вмешалась Ка-Нефер, – не следует задавать такой вопрос тем, кто является другом Шери.

      – Вот это сказано и точно и красиво!

      И Ахтой попрощался с гостем. Ка-Нефер проводила его до порога, где супруги о чем-то пошептались. Вскоре блистательная Ка-Нефер появилась снова с кувшином пива. Она окинула взглядом стол и, решив, что все в должном порядке, уселась на свое место, Ее волосы, заплетенные во множество тонких косичек, отливали синим цветом – так черны и так чисты они были.

      – Здесь более нет никого, – сказала она как бы между прочим.

      – У фараона уши длинны, Ка-Нефер.

      – Они кончаются у порога моего дома.

      – Это хорошо.

      – Не совсем, Нефтеруф.

      – Почему?

      – Да потому, что неплохо иметь под боком соглядатая, который не скажет ничего и не выдаст тебя.

      Бывший каторжник сказал:

      – Да какой же это соглядатай, который тебя не предает?! Разве бывают такие?

      Ка-Нефер прикрыла на мгновение глаза, – дескать, бывают.

      – Говори, Нефтеруф, свободно и откровенно, так, как если бы ты разговаривал с Шери или с каким-нибудь близким другом.

      – Благодарю тебя, Ка-Нефер! Я в таком положении, когда мне нужны верные уши и сердца.

      – Кто