Мара. Лолита Шеремет

двор сбежались, кажись, все обитатели терема, кроме хозяина. Пришла и сама хозяйка. Катя еще не видела матушку-боярыню такой злой. Мамелфа велела Забаву и Тишку выпороть. А потом обратно в деревню отправить.

      Катя подумала, какое варварство. Вспомнила роман одной писательницы про «попаданку» в прошлое. Так эта авторша утверждала, что пороть служанок – так и надо. За дело. Сюда бы эту писательницу! Вот бы ее выпороть. Что бы она после этого сказала? Или написала? Катя уговаривала матушку простить Забаву и Тишку, чем несказанно удивила боярыню. У той даже злоба от удивления почти прошла.

      – Мара, ты ж за холопов и девок не вступалась, – проговорила Мамелфа Путятишна. – Это ты опосля огневицы чудить стала.

      В конце концов, Забаве и Тишке дали на половину меньше ударов, чем поначалу приказала боярыня. В деревню их не отослали, в боярских хоромах служить оставили. Катя с Дежкой навестили поротых и мазь целебную им принесли, даже спины помазали пострадавшим. Забава с Тишкой дивились доброте боярышни, руки ей целовали. Шубу не спасли, жемчуга и самоцветы с нее пришлось снять. Катя больше жалела живых людей, чем шубу, даже такую шикарную. К тому ж эти несчастные не нарочно испортили шубу. Не хотели ж.

      – Сестрица, ты точно от своей хвори долбанулась, – сказала Снежена.

      Она имела в виду не только жалость к холопам. Катя (Мара) вела себя странно, по меркам этого мира. В прежнем мире у нее был пудель Черныш. И здесь Катя нашла черного заросшего щенка. Конечно, не пуделя, но неважно. Сама вымыла его, велела наточить ножницы (какие они большие и грубые) и кое-как песика обкорнала. И добилась от матушки-боярыни разрешения держать его в их с сестрицей светелке. Тоже Чернышом назвала. По здешним меркам держать собак в комнатах – неслыханно. Их место на цепях, в будках да на псарнях. В городке долго сплетничали еще и о причудах воеводиной старшой дочки.

      Боярыня Мамелфа Путятишна потеряла троих своих детей, она стала гораздо добрее к оставшимся двум. Особенно к Маре, которую чуть огневица не унесла вместе с младшенькими. Так что она позволяла Марушке и песика в светелке держать, и за холопов заступаться. А боярин Твердислав Евсеевич не интересовался такими пустяками, как порка холопов или песик в девичьей светелке.

* * *

      Относительно спокойное житье-бытье Кати (Мары) оборвалось в одночасье. Боярин Твердислав велел старшей дочке учиться биться на мечах. А учить поручил Мечиславу. Раз помер сын единственный, можно и старшую дщерь обучать, обычай дозволял и отец жениха не противился. Напрасно Катя плакала, вместе с матушкой и сестрицей уговаривали батюшку. Ничего не помогло. Пришлось подчиниться воле родителя. Катя и в прежнем мире терпеть не могла всякие спортзалы. А тут Мечислав стал гонять ее до седьмого пота. Снежена радовалась, что боги ее от такой участи избавили, она не старшая дочка. Сволочи эти пришельцы! Злилась Катя. Поставили всё-таки в невыносимые условия.

      …Катя с Мечиславом отрабатывали шаги с ударами, она, как и он, в рубашке и штанах.