Тайны острова Буяна. Сергей Шведов

я высказал ему вслух свои пожелания.

      – Ну, скажем, гамаюн, алконост, сирин.

      – Типун тебе на язык, – сердито хрюкнул хозяин. – Я честный волот, а не какой-нибудь развращенный атлант.

      – Виноват, – поправился я. – А если, скажем, пруд нарисовать и пустить по нему лебедей?

      – Издеваешься, да? Да я тебе пасть порву, земноводная лягушка!

      – А в чем дело-то? – не понял я.

      – Это вам, атлантам, лебедь брат, а мне он лютый враг.

      Крафт довольно нелюбезно ткнул меня кулаком в бок, недвусмысленно намекая тем самым, что мне лучше бы придержать язычок, дабы неразумными речами не навлечь на наши головы гнев хозяина.

      – Так ведь это суеверия, – попробовал я переубедить волота. – Лебедь птица, а атлант человек– что между ними может быть общего?

      – А яйцо? – напомнил мне Имир. – Кто снес яйцо, из которого вылупились твои предки, атлант?

      – А кто его снес?

      – Птица лебедь и снесла.

      В принципе при большом желании в рассуждениях волота можно было обнаружить зачатки первобытного дарвинизма. Правда, они не во всем совпадали с известной нам со школьной скамьи теорией эволюции, но, в конце концов, человеку гораздо приятнее числить в предках красивую, гордую птицу, чем хамоватого примата. Однако я рискнул поправить господина Имира и блеснуть знаниями в состязании интеллектов.

      – Не смеши меня, атлант, – обиделся великан. – Это мы, волоты, произошли от матери-обезьяны, а вы на нашей Земле вечные приблуды.

      Наш научный спор продолжился в обширном помещении, которое, конечно, можно было назвать залом, но гораздо в большей степени оно походило на Дворец спорта, на арене которого возвели помост– специально по случаю приезда артистов. Впрочем, Дворец спорта был пуст, а эстраду волот использовал вместо стола. В данный момент на столе стоял огромный кувшин, а рядом солидных размеров глиняная кружка, под стать огромной лапе нашего гостеприимного хозяина. Кое-как мы с Вацлавом Карловичем взгромоздились на лавку, но чтобы возвыситься над столом, нам пришлось опереться на нижние конечности. Получился довольно сомнительный а-ля фуршет, когда хозяин сидит, а гости стоят. К чести господина Имира, он не обнес нас чаркой, наполненной до краев красным как кровь вином. То, что это вино, я определил по запаху, но что касается его градусов, то тут у меня были сомнения. Тем не менее я не стал обижать хозяина и сделал из большой и тяжелой посудины несколько глотков. Зато сам волот махом осушил свою кружку, которая вмещала по меньшей мере ведро спиртосодержащего напитка.

      – Меня, господин Имир, все-таки гложут смутные сомнения по поводу вашей теории.

      – Какой еще теории? – рыкнул волот.

      – Да вот хотя бы насчет птицы. Нет, выглядит все это красиво, поэтично и мифологично. Но с научной точки зрения ваше предположение звучит слишком смело.

      – А вот это видел, – поднес к моему носу волосатый кулак волот.

      – Чисто внешне ваш жест кажется убедительным, – согласился я, – но если