Зверь (сборник). Эрнест Сетон-Томпсон

самих койотов. Да, они были здесь, крались вдоль ближайшей горной гряды. И теперь, когда волчица перешла на другую сторону, воздух изменился: из него почти исчез запах теленка, вместо него остались разнообразные обычные и неинтересные запахи. Запах человеческих следов остался прежним, пропал запах кожи, но доля запаха железа выросла до половины процента, а человеческого тела – почти до двух.

      Исполненная тревоги, волчица передала этот страх и щенку – своей напряженной позой, настойчивым исследованием воздуха и слегка ощетинившейся гривой.

      Она продолжила свой обход. В какой-то момент на возвышенности запах человека стал вдвое сильнее, но исчез, стоило лишь спуститься. Затем ветер принес сильный запах теленка со следами койотов и нескольких птиц. Ее подозрительность уменьшалась, пока она приближалась к соблазнительному деликатесу с наветренной стороны, обходя его по малому кругу. Она даже сделала к нему несколько шагов, когда запах пропитанной по́том кожи ударил ей в нос, переплетенный с запахом железа и табака, как нити пестрой пряжи. Сосредоточившись на них, она приблизилась к теленку на расстояние двух прыжков. Здесь, совсем рядом с тушей, на земле лежал клочок кожи, свидетельствующий о присутствии человека, и теперь запах железа и табака, вплетающийся в аромат теленка, казался змеиным следом, пересекающим тропу, по которой прошло целое стадо. Он был таким слабым, что щенок, ведомый голодом и нетерпением молодости, толкнул мать в плечо, призывая поскорее приступить к трапезе. Волчица схватила его за шею и отбросила назад. Камень, который щенок при этом задел, покатился вперед и остановился со странным щелчком. В тот же миг запах опасности стал сильнее, и Желтая Волчица отступила от легкой добычи, а щенок неохотно отправился следом.

      С грустью оглянувшись на теленка, он заметил койотов, подходящих ближе, – они больше беспокоились о том, чтобы не наткнуться на волков. Щенок наблюдал, как они осторожно пробираются вперед, – по сравнению с тем, как подкрадывалась мать, это казалось необдуманной спешкой. Запах теленка раскрылся во всем своем изысканном великолепии, когда койоты начали рвать его на части, – и тогда же послышался резкий звон и визг одного из них. В то же мгновение ночную тишину разорвали рев и вспышка пламени. Град выстрелов накрыл и теленка, и койотов. Визжа, как раненые собаки, последние бросились прочь – за исключением одного, убитого, и второго, попавшего в капкан, поставленный неутомимыми охотниками. Ненавистные запахи стали теперь вдвое сильнее, и к ним прибавились те, что внушали ужас. Желтая Волчица скользнула в низину, уводя за собой щенка, но, убегая, они видели, как с той возвышенности, где нос волчицы предупредил ее о человеке, спрыгнул охотник. Он добил попавшегося койота и снова взвел капкан.

      VI. Желтая Волчица обманывается

      Жизнь – жестокая игра, можно побеждать десятки тысяч раз, но, проиграв лишь однажды, теряешь все. Как много сотен раз Желтая Волчица избегала капканов, сколь многих щенков она научила делать то же самое!