Сеппаратюги. Олег Михайлович Хилькевич

появилась еще одна кровавая дорожка. «Зайчик» ничего не понял, но инстинктивно ближе пододвинулся ко мне так, что было слышно его тихое сопение.

      Наконец-то, я закончил свою работу, расправил затекшую спину и в это время заметил еще одну «скорую помощь». Мне бы ни в жизнь ее не остановить, но Екатерина Ивановна, проснулась и чуть ли не бросилась под автомобиль. Вскоре после недолгих препирательств, мы стали грузить нашу жертву. Женщина была без сознания и положив на каталку, водитель сразу накрыл ее простыней, после чего покатил к машине по бугристому асфальту, на одной из кочек рука женщины выскользнула из-под простыни и безжизненно свесилась, в этот момент «Зайчик», которого уже никто не замечал, подбежал к маме, взял ее за руку и покорно последовал за ней.

      Я уже думал, на этом все мои приключения окончились, поэтому при погрузке стоял, разинув рот, но как только «скорая» исчезла за поворотом, спохватился: мы же отправили в больницу женщину с ребенком, без документов, а главное без денег. Да не мешало бы и автомобиль куда-нибудь приткнуть. Я не слышал свист, не видел вспышки, вообще не понял, что произошло, но очнулся уже лежа на асфальте, а в голове непонятный шум. «Ни хрена себе, нажрался»– вместе с болью, по аналогии, пронеслась идиотская мысль. Встал я только со второй попытки, чуть менее секунды постоял, шатаясь, и приводя мысли в порядок, удивляясь и не понимая, как я вообще тут оказался. Понемногу память стала снова ко мне возвращаться, а вместе с ней и слух, Екатерина Ивановна вопила благим матом. Не слушая ее, я все же дошел до «Матиса», взял женскую сумку и «сайгаком» поскакал в сторону своей машины. Почти не помню, как завел автомобиль и рванул, стал приходить в себя километра через три от этого места. Со слов Екатерины Ивановны, практически рядом со мной разорвалась мина или ракета и что просто чудо, что я вообще остался жив. Взглянул в зеркало – правая сторона лица практически не пострадала, а левая – автомобиль резко «рыскнул» в сторону, я не узнал себя, «красавец» – глаз полностью заплыл, щека опухла и была черно, красно-синего цвета, страшно болел зуб и нижняя челюсть. В остальном было практически все в порядке, если не считать левой руки и ноги – они плохо слушались меня и тряслись мелкой дрожью, а мой новый белоснежный халат! одного взгляда было достаточно, чтобы понять, халат безвозвратно утерян. До «психушки» мы добрались без приключений, где на пороге больницы нас ожидал сам главврач.

      – Ирина Викторовна, подготовьте две двойных дозы клапексола и две галлопередола, к нам новенькие прибыли.

      Но увидев мое лицо, засуетился. Вдвоем с Екатериной Ивановной он затащил меня в свой кабинет.

      – Чего это вам дома не сиделось, но ладно она молодая дура, но ты старый чудак.

      Мне не хотелось, да и нечего было ему ответить. Он аккуратно обмыл мне лицо, залепил пластырем кровоточащий глубокий порез на челюсти. Опухоль расползлась ниже к шее.

      Чувствуя себя в безопасности, я как– то расслабился, силы стали покидать меня. Напоследок взял слово с Екатерины Ивановны,