Два убийства на вилле «Нескучная жизнь». Олег Агранянц

топает ногой:

      – Не позволю трахать моих сотрудников при исполнении ими служебных обязанностей!

      Наш ветеран, заслуженный артист, зычным голосом вопит:

      – Избавьте Мельпомену от скабрезности!

      А его жена, она у нас на полставки старуху Шапокляк играет, рассказывала потом, что в последний раз такое в театре было в девятьсот девятнадцатом, когда матросы по пьянке вместо Дездемоны изнасиловали Отелло. Отелло потом от обиды чуть по-настоящему не задушил Дездемону, еле откачали…

      Я этому козлу втолковывал в отделении:

      – Гордиться должны. Не каждому удается по роже схлопотать от Джульетты. От самой Джульетты! Это же поэзия. С вашей-то физиономией!

      А он, к счастью, умишком не вышел. В милиции вместо своего дня рождения называл день рождения капитана Кука. И нас это спасло. На начальника отделения Кук произвел неизгладимое впечатление. Он никак не мог взять в толк, при чем здесь Кук.

      А козел говорил, что, глядя на нас, чувствует себя как Кук среди дикарей. Юлечка действительно выглядела немного раскованной. А козел совсем распоясался, кричит:

      – Не потерплю надругательства над Шекспиром!

      И начальник отделения ему очень даже резонно ответил:

      – Если это надругательство над Шекспиром, тогда пусть Шекспир и подает заявление. Шекспир, а не капитан Кук.

      Потом комиссия. Смольникова перевели в другой театр. Худрук уволил меня по собственному желанию, сказав в качестве напутствия: «Иди с миром и экспериментируй с кем хочешь, только не с Шекспиром», а Юлечку отправил на неделю в пансионат, где отдыхал главный прокурор области, и наказал: «Натворила руками – выправляй ногами». И она справилась, потому что в этом деле очень трудолюбива. Знаю не понаслышке.

      Словом, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.

      2. С корабля на бал

      После того, как меня выгнали из театра, я с полгода не мог найти работу, мотался по утренникам, подрабатывал гидом. И тут кто-то мне сказал, что в детском театре одной замечательной республики требуется актер на роль говорящего верблюда. И я поехал туда с творческим интересом, потому как верблюдов до этого играть мне не приходилось.

      Там мне не повезло с первого же дня. Точнее, с первого утра.

      Я остановился в гостинице «Голубой источник». Название красивое – «Голубой источник», а в душе воды ни голубой, ни зеленой. Это у Чацкого «с корабля – на бал», а у меня – с поезда – в баню. «Городские центральные бани» – звучит красиво. А на поверку – нечто вроде помывочного пункта для рядового и сержантского состава срочной службы. Народу – раз-два и обчелся. Поплескался в душе, помыл голову в шайке. Не заметил, как остался один. Выхожу в раздевалку. А там сюрприз: вещички мои – тю-тю. И в бане никого. Прыгаю как папуас у костра, соображаю, что дальше делать. И потом на выход.

      День. Оживленная улица. Особого внимания на меня не обращали. Но безучастных не было.

      Я спросил у прохожего, приличного на вид человека в костюме и галстуке:

      – Не подскажете, как мне пройти до отделения милиции?

      Он оглядел меня с головы до ног и сказал:

      – Не