Две твердыни. Джон Толкин

не придет ли он от горных отрогов или морским побережьем. Но он не придет.

      Первым начал он медленное похоронное песнопение:

      По светлым раздольям Ристании, по ее заливным лугам

      Гуляет Западный Ветер, подступает к стенам.

      «Молви, немолчный странник, Боромир себя не явил

      В лунном сиянии или в мерцании бледных светил?» —

      «Видел его я, видел: семь потоков он перешел,

      Широких, серых и буйных, и пустошью дальше ушел,

      И, уходя в безлюдье, шел, пока не исчез

      В предосеннем мареве, в сонном сиянье небес.

      Шел он к северу: верно, наверно, Северный Брат

      Знает, где странствует витязь, не ведающий преград». —

      «О Боромир! Далёко видно с высоких стен,

      Но нет тебя в неоглядной, в западной пустоте».

      И продолжил Леголас:

      От ста андуинских устьев, мимо дюн и прибрежных скал

      Южный несется Ветер: как чайка, он застонал.

      «Какие же вести с Юга? Стоны и вскрики – к чему?

      Где Боромир-меченосец? Стенаний я не пойму». —

      «Где бы он ни был – не спрашивай

      Над грудами желтых костей,

      Усеявших белый берег и черный берег – как те,

      Как древние костные груды, рассыпавшиеся в прах.

      Спроси лучше Северный Ветер, что он сберег впотьмах!» —

      «О Боромир! Далёко вопли чаек слышны,

      Но тебя не дождутся с юга, с полуденной стороны».

      И опять вступил Арагорн:

      От Княжеских, от Привражьих, непроходимых Врат

      Грохочет Северный Ветер, обрушиваясь, как водопад.

      «Какие вести оттуда, могучий, ты нам принес?

      Ты трубишь горделиво – за громом не ливень ли слез?» —

      «Я слышал клич Боромира, и рог его слышал я,

      Пролетая над Овидом, где гладью помчалась ладья,

      Унося его щит разбитый и его сломанный меч,

      Его непреклонный лик и мертвую мощь его плеч». —

      «О Боромир! Отныне и до конца времен

      Ты пребудешь на страже там, где ты был сражен».

      Так они проводили Боромира. Потом развернули лодку, изо всех сил выгребая против течения, к Парт-Галену.

      – Восточный Ветер вы оставили мне, – сказал Гимли, – но я за него промолчу.

      – И правильно сделаешь, – сказал Арагорн, спрыгнув на берег. – В Минас-Тирите лицом встречают Восточный Ветер, но о вестях его не спрашивают. Что ж, вот мы и снарядили в путь Боромира, наш-то путь где? – Он обошел приречный луг, обыскал его скорым и пристальным взглядом. – Орков здесь не было. Они бы все истоптали. Зато мы сами прошлись по своим следам. Я уж теперь не знаю, были тут наши хоббиты или нет с тех пор, как потерялся Фродо. – Он вернулся к берегу, к тому месту, где в реку впадал медлительный ручей. – Вот здесь следы отчетливые, – заметил он. – Хоббит забрел в реку и вышел назад; только не знаю, давно ли это было.

      – Ну и как, тебе что-нибудь понятно? – спросил Гимли.

      Арагорн ответил