Много шума из косметички. Наталья Александрова

взглянула на нее.

      Вера увидела себя ее глазами – бледная, напуганная женщина вцепилась в одежную стойку и смотрит перед собой в полной растерянности… ее, чего доброго, могут принять за наркоманку!

      Вера провела рукой по глазам, шагнула вперед.

      Ноги снова слушались ее, и она пошла куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда.

      Чувства ее необыкновенно обострились. Все звуки казались слишком громкими, запахи – невыносимо сильными, яркий свет резал глаза. Проходя мимо парфюмерной секции, Вера едва не задохнулась от смеси пряных, удушливых ароматов. Она прибавила шагу, стараясь все же не бежать. Прохожие шарахались от нее, удивленно смотрели вслед. Мужчина в темном пиджаке уставился настороженно, подозрительно. Он был чем-то похож на тех троих, которые увели Кирилла. Вера прибавила шагу, попыталась придать своему лицу выражение уверенности и безразличия, но это у нее плохо получилось.

      Наконец она выбралась на улицу.

      Но и здесь страх не оставил ее. Ей казалось, что все встречные смотрят на нее с тем же подозрением. Какая-то пожилая женщина шагнула ей навстречу и проговорила:

      – Где здесь подлая убийца?

      – Что? – Вера отшатнулась, как от удара, схватилась за лицо.

      – Где здесь Подольская улица? – повторила женщина, но увидела расширившиеся от ужаса глаза Веры и испуганно отступила, смешалась с толпой.

      Вера шла вперед, не разбирая дороги, и вдруг рядом раздался скрип тормозов и злой, испуганный голос:

      – Ты куда прешь, идиотка? Тебе что, жить надоело? Так ты другое место выбери, мне из-за тебя сидеть неохота!

      Она осознала, что стоит на проезжей части, а рядом с ней – чудом успевшая затормозить машина и водитель – красный, растрепанный, ошалевший.

      Невнятно извинившись, Вера быстро перешла на другую сторону, вошла в какие-то двери и с удивлением осознала, что идет по перрону Московского вокзала.

      – До отхода пассажирского поезда сообщением Петербург – Пошехонск остается одна минута! – прогремел голос в репродукторе. – Провожающих просим покинуть вагоны!

      Невдалеке от нее по перрону шли двое полицейских в форме, на поясе у одного из них раскачивались наручники.

      Вера вдруг с необыкновенной яркостью представила, как эти наручники защелкиваются на ее запястьях, даже почувствовала боль в сдавленной косточке…

      Решение пришло внезапно. Она шагнула в двери вагона.

      – Билет! – строго проговорил проводник, рыжий, плохо выбритый дядька с бородавкой на щеке.

      – Я… у меня нет… – забормотала Вера. – Но мне очень нужно уехать… очень нужно…

      Она достала кошелек, умоляюще взглянула на проводника. Тот воровато огляделся, понизил голос и проговорил:

      – Ладно, посиди пока в моем купе, я сейчас обойду вагон и подберу тебе какое-нибудь место!..

      Вера благодарно кивнула, юркнула в служебное купе, уселась на жесткую скамью и прикрыла глаза.

      И снова увидела окровавленный затылок Лидии, расплывающуюся лужу крови на ковре.

      Ее словно подбросило