Человек из Санкт-Петербурга. Кен Фоллетт

плитки.

      Шарлотта встала.

      – Пойдем. Больше никаких сложностей.

      По небольшой лестнице они поднялись на верхний ярус крыши, миновали короткий проход, а потом по другой лестнице с узкими деревянными ступенями попали к маленькой квадратной двери, врезанной в стену. Шарлотта отодвинула засов, вползла внутрь и оказалась в убежище.

      Это была очень тесная комнатушка с покатым потолком и без окон. Если не соблюдать осторожность, от грубых дощатых полов можно было легко подцепить занозу. Вероятно, давным-давно здесь тоже была какая-то кладовка, теперь надежно всеми забытая. Дверь в противоположной стене открывалась в стенной шкаф детской, заброшенной уже много лет. Шарлотта обнаружила это укромное местечко совсем ребенком и по временам использовала его в любимой игре. Кажется, она играла в нее всю сознательную жизнь – в эту игру под названием «спрячься от взрослых». По полу она разбросала подушки, а в стеклянных банках закрепила свечи, заранее заготовив коробок со спичками. На одной из подушек возлежала потрепанная плюшевая собака, поселившаяся здесь лет восемь назад, когда гувернантка Мария пригрозила выкинуть ее на помойку. На приземистом столике стояла треснувшая старая ваза, из которой торчали цветные карандаши, а рядом лежал бювар из красной кожи. Время от времени в Уолден-Холле проводилась инвентаризация, и Шарлотта только посмеивалась про себя, слыша, как экономка миссис Брейтуэйт жалуется на недостачу самых странных, казалось бы, вещей.

      Белинда тоже вползла внутрь, и Шарлотта зажгла свечи. Потом достала книжки и просмотрела титульные листы. Одна называлась «Медицина для дома», вторая – «Жар похоти». Первая показалась ей более полезной. Она села на подушку и открыла ее. Белинда все еще с виноватым видом пристроилась рядом. А Шарлотта лелеяла надежду, что перед ней сейчас откроется тайна зарождения новой жизни.

      Она переворачивала страницу за страницей. В книге до мельчайших подробностей описывались лечение ревматизма, кори и методы накладки шин при переломах, но, как только дело дошло до появления на свет детей, все вдруг стало до крайности запутанным. Говорилось о каких-то непонятных потугах, отходе вод и пуповине, которую следовало сначала перевязать в двух местах, а потом перерезать ножницами, предварительно опущенными в кипящую воду. Глава явно предназначалась для людей, которым этот вопрос и так был уже хорошо знаком. Она сопровождалась рисунком обнаженной женщины. Причем Шарлотта сразу заметила, но от смущения не поделилась открытием с Белиндой, что у женщины на рисунке совершенно отсутствовали волосы в одном из мест, где у самой Шарлотты их росло довольно много. Присутствовала также диаграмма расположения младенца внутри тела женщины, но и тут нельзя было понять, каким образом он может оказаться снаружи.

      – Похоже, докторам приходится разрезать живот, – предположила Белинда.

      – А как же это делалось в доисторические времена, когда никаких врачей еще не было? – спросила Шарлотта. – В общем, эта книжка никуда не годится.

      Она